Из дневника Д. Монро Фарли
12 апреля 1902 года
Макбиз Лэндинг, штат Арканзас
Прибыл сегодня в полдень на почтово-пассажирском судне «Джесс Лазер». Впечатления от путешествия: на битком набитом корабле было слишком шумно и грязно, о комфорте говорить не приходится. Местные условия жизни ничуть не лучше. Дорожную сумку при разгрузке промочили, и, боюсь, мой гардероб окажется не в самом лучшем виде. Однако «эдифон» перенес пересечение Уайт-Ривер в целостности и сохранности, за что я премного благодарен судьбе.
Это место — Озарк[1] — представляет собой зловещую первобытную глушь, почти отвратительную в своем одиночестве и оторванности от внешнего мира. Рассматривая линию берега, мимо которого мы проплывали, я испытывал чувство страха от бесконечного безмолвия. Только осознание важности моей работы и сильное желание доказать правильность своих предложений удерживают меня от того, чтобы как можно скорее вернуться в более или менее цивилизованные места — в речную долину Миссури и Миссисипи.
Сегодня от бедного неграмотного крестьянина, приехавшего к кораблю со своим зерном, услышал прекрасное старинное слово времен королевы Елизаветы[2]. Я был настолько поражен, что в ужасе уставился на него. Столь замечательное слово в устах неотесанного мужлана прозвучало одновременно и радостно, и нечестиво для меня. Но определенно, оно возбудило во мне надежды.
Лоцман, капитан Дочлин, уверяет, что местным жителям далеко до старомодных обитателей лесной глуши. Завтра я начинаю путешествие на муле в самые мрачные дебри горного Озарка. И, можно сказать, в глубину истории. Сердце мое бешено бьется от нетерпения и ожидания чудес. Какие песни, рассказы и давно забытые слова услышу я там?
— Со-и-и-и! — именно так Мегги Бест обычно подзывала поросят. Полдюжины ленивых свиней развалились на утреннем солнышке вокруг небольшого, расчищенного в горах участка, который она и ее отец с братом называли домом.
— Со-и-и! Живей, я не собираюсь тратить весь день на вас!
Хотя слова Мегги звучали резко, на сердце у нее было необычайно легко и она тихонько напевала про себя. Все утро она предавалась приятным мечтаниям. Фантазиям о прекрасном принце, который спасает добродетельную девицу от тяжелой нудной работы и скучной жизни в затерянных городах. Это были чудесные грезы. Самые любимые. Даже неповоротливые свиньи не могли испортить ей настроение. Она вздохнула. Нежные романтические слова красивой старой мелодии сорвались с ее губ:
«Рад нашей встрече, рад нашей встрече, любовь моя, Рад нашей встрече, рад нашей встрече», — сказал он мне, — «Из дальних краев, из дальней поездки вернулся я, И все только ради любви к тебе!»
Вдруг как будто сама природа почувствовала страстное желание ее сердца; необычная дрожь охватила Мегги. Она прекратила петь, пристальный взгляд пересек лужайку, и… Человек, которого она не знала и никогда не видела, стоял около забора возле некрашеного сарая. У Мегги перехватило дыхание, и крошечные звездочки закружились вокруг. Казалось, она сейчас лишится чувств.
Он, незнакомец, разговаривал с ее братом Джесси. Он стоял спиной к солнцу, которое окружало его золотистым ореолом. Даже на расстоянии Мегги видела, что он красив какой-то особенной красотой, не совместимой со здешними представлениями. На нем был безукоризненный костюм и дорогие туфли, а еще… он носил настоящие очки — пенсне с круглыми стеклами. Великолепная внешность и благородное выражение лица придавали ему царственный вид. Это он. Ее принц…
— Эй, Мегги! — окликнул Джесси. — Иди, познакомься с Ро! Он — мой друг.
Не в состоянии сделать ни единого шага, Мегги не сводила глаз с приближающихся к ней мужчин.
— Он потерял своего мула, — продолжал Джесси. — У меня никогда раньше не было друзей, Мегги. Можно, мы оставим его?
Вопрос брата заставил потрясенную Мегги тут же прийти в себя. Джесси говорил о принце, как об осиротевшем детеныше енота или бездомном щенке.
— Нет, мы не можем оставить его, Джесс! Он же не какое-то животное, в самом деле! Он — джентльмен. Ты раньше никогда не встречал джентльменов?
Джесси скользнул взглядом по стоявшему слева от него парню.
— Думаю, что нет, Мегги.
Принц слегка улыбнулся брату Мегги, и сердце ее растаяло. Она громко вздохнула.
Незнакомец сделал шаг вперед и склонился в легком поклоне.
— Здравствуйте, мисс Бест! Ваш любезный брат много рассказывал о Вас.
У него был низкий, хорошо поставленный голос. Для Мегги он прозвучал, как что-то среднее между отдаленным грохотом грома и гармонией церковного гимна.
Принц был высоким, почти таким же высоким, как и Джесси, но на этом сходство заканчивалось. Если светлые волосы Джесси напоминали пшеничные поля в октябре, то у незнакомца они были такими же темными, как очищенная патока, и почти такими же блестящими. Мегги наблюдала за плавными, изящными движениями его рук, пока он доставал белоснежный платок и вытирал капельки пота, выступившие над бровью.
Он совсем еще не стар, решила Мегги. Просто держится с небрежной уверенностью, необычной для человека, не достигшего еще тридцати лет. Улыбка, быстро промелькнула на его лице, приоткрыла небольшую ямочку на правой щеке и ровные белые зубы, сверкнувшие в солнечном свете. Он был одет как горожанин, и костюм его был настолько великолепен, что затмил бы лучшие воскресные наряды всех прихожан церкви Свадебного Камня. А его кожа, без единого пятнышка и шрама, могла стать предметом зависти местных девушек, которые добросовестно умывались скисшей пахтой ради приятного цвета лица.
