В экстремальных условиях нет ничего глупее, чем привлекать к себе внимание шумом. Разумеется, когда уже видишь врага, а враг видит тебя, то иногда имеет смысл немного поорать. Может, слабонервный идиот испугается?
Но шатуны слепо следовали заветам одного из своих безвременно ушедших главарей и, как только предоставлялась возможность, вопили.
Добер, надежно укрывшись среди камней, вслушивался в улюлюканье шатунов и прикидывал, чем же они могут заниматься под такой аккомпанемент. На драку похоже не было — слишком часто прослушивалась азартная нотка. Добер пришел к выводу, что шатуны кого-то травят.
Он осторожно высунулся. Травля — занятие увлекательное, и они наверняка забыли об осторожности.
Шестеро существ, одетые в живописное тряпье, окружали небольшой бункер, кидаясь в него гранатами без запалов.
Добер беззвучно выругался. Он шел сюда двое суток, надеясь, что в этом пустынном уголке сможет отдохнуть хотя бы недельку, И вот теперь, когда он, живой и невредимый, был у цели, эти безмозглые твари загнали кого-то в бункер и теперь не уйдут, пока не прикончат свою жертву.
Строение было врыто в стенку неглубокого оврага, а передняя его часть и верх замаскированы ветками. Шатуны, скорее всего, не имели патронов или не хотели их тратить, надеясь достать свою жертву и так. Из бункера не доносилось ответных выстрелов, криков или других звуков. Спрятавшийся там хранил молчание.
Добер подумал, что жертва шатунов вполне могла умереть от полученных ран, а шестеро идиотов все не осмеливались подойти поближе.
Он имел возможность разогнать шатунов в считанные минуты, но эти существа, не отличающиеся тактом и умом, обязательно вернутся. А стрелять им в спины Добер не хотел. Оставалось одно — легкая провокация.
Он перекинул из-за спины автомат, проверил кинжалы в рукаве и за голенищем сапога, вздохнул и вышел из-за камней.
Шатуны, увлеченные своим занятием, не заметили его сразу. Добер поддел пару камней, те со стуком откатились в сторону. Шатуны развернулись к нему. Добер шел, не фокусируя свое внимание на их мордах. Собственно, и смотреть-то было не на что — грязные тряпки с прорезями для глаз. К тому же Добера больше интересовали их руки.
Шатуны прятаться не торопились, они видели, что незнакомец один. Тот, кто был ближе всех к Доберу, выхватил из-за пояса длинный нож и кинулся к нему навстречу. Одиночка даже не стал стрелять. Он увернулся от лезвия и сбил шатуна прикладом автомата.
Другой не нашел ничего лучше, чем бросить гранату без запала. Добер пригнулся и, выхватив из-за голенища нож, метнул. Шатун взмахнул руками и упал.
У остальных четверых, видимо, зародилось подозрение, что незнакомец представляет опасность. Двое схватились за пистолеты. Им очень не повезло — они стояли рядом, и Добер скосил их короткой очередью.
Двое оставшихся наконец-то догадались упасть на землю. Один из них начал совершать обходной маневр, пытаясь зайти Доберу в тыл. Тот позволил ему это сделать, отвлекшись на минуту, чтобы пристрелить другого. Когда же за его спиной раздалось угрожающее шуршание, он метнул второй кинжал. Короткий всхлип — и тишина.
Добер огляделся. Путь к бункеру был расчищен. Он потратил некоторое время, чтобы вернуть себе оба кинжала и забрать у шатуна, которому уже ничего не было нужно, нунчаки превосходной работы. Затем он направился к строению. Там все было тихо.
Добер, уподобившись шатунам, прикинул, что неведомое существо может обладать и хитростью и расчетливостью, поэтому приближался к бункеру с осторожностью. Подойдя к полуоткрытой двери, он, на случай, если незнакомец настроен миролюбиво, тихо произнес:
— Эй, приятель! Может, договоримся?
— Может,— сразу же раздался глуховатый голос, который никак не мог принадлежать взрослому существу.
Добер, отступив на шаг, перехватил поудобнее нунчаки и, увидев, как с крыши строения спускается маленькое существо, понял, почему до сих пор было так тихо. Спасаясь от шатунов, оно попросту не успело забежать внутрь. Видимо, оно подбежало к бункеру с задней стороны, прыгнуло на крышу со стенки оврага да тут и осталось. Пряталось оно, на взгляд Добера, очень неумело. Но шатуны его не заметили и кидали свои гранаты в дверь, а не на крышу.
Добер внимательно рассмотрел незнакомца. Тот был очень невысокий — едва достал бы Доберу до груди, хотя сам он не считал себя гигантом. Одет был бестолково, но с умыслом — никаких болтающихся тряпок, за которые так легко Ухватиться во время драки. Грива грязных волос перетянута шнуром, физиономия чумазая и исцарапанная, но вполне человеческая — никаких намеков на мутацию. Ярко блестят светлые настороженные глаза.
— Ты кто? — поинтересовался Добер.
— Я — одиночка,— последовал ответ.
— Хм, я тоже.
Это уже кое-что. С ним можно разговаривать, не боясь, что вместо ответа тебе всадят пулю в лоб. По бескрайним степям, лесам,
джунглям и горам бродили бесчисленные группировки, нужно было хорошо знать, как с кем себя вести, чтобы не влипнуть в неприятность. Были шатуны — безмозглые, наглые, но трусоватые. Выли ветрогоны — абсолютно безвредные и жалостливые. Были степняки — хитрые, коварные, любители засад и ловушек. Были киднепперы, не интересующиеся никем, кроме детей. Были мюрдеры — бессмысленно жестокие, чрезвычайно опасные. Были отшельники — мирные, но не терпящие посторонних. И были еще одиночки, опасные для врагов, миролюбивые с друзьями.