Стужа

Стужа полезла в седельную сумку за последней полоской вяленого мяса. Это все, что осталось из съестного. Да, она поступила весьма опрометчиво, уничтожив все запасы.

Отпустив поводья, она принялась жевать, не обращая внимания на то, что мясо было жестким и совершенно безвкусным. Сделав большой глоток прохладной воды, что еще плескалась у нее во фляге, но тоже была на исходе, Стужа снова направила коня в сторону Шазада.

Ветер стих, небо прояснилось, и сверху сквозь ветви деревьев лился лунный свет. Стужа остановилась, несколько секунд тревожно вглядываясь в звездное небо: ей показалось, что оттуда на землю пристально смотрит одинокий красный глаз. Но легкий ветер, гулявший среди деревьев, качнул толстые ветви над ее головой, и дождевые капли попали прямо ей в глаза. Она зажмурилась.

Когда же она снова взглянула вверх, наваждение исчезло. Ну конечно, это всего-навсего луна морочит ее, а возможно, разыгралось ее собственное воображение. Мать предупреждала, что убийц нередко преследуют кошмарные видения.

Она огляделась по сторонам, всматриваясь в темноту. Итай Калан — так назывался этот лес. Лес Забытых. «Лес Проклятых, — подумала она. — Лес Обреченных».

Тускло мерцая в лунном свете, между огромными старыми стволами тянулись нити чудовищной паутины, как зловещее напоминание о тех созданиях, в честь которых был назван этот лес. Пропитанные влагой, они горели тусклым неугасимым огнем. Лениво обвивая сучья и ветви, они ниспадали с деревьев, словно изысканная драпировка. Эсгарийские легенды рассказывают о древней полузабытой расе паукообразных существ, что населяли когда-то землю, а в этом лесу они хранили лучшие образцы того искусства, которым владели, и с тех пор здесь ничто не изменилось.

Что произошло с этой расой, никто не помнит. Они не оставили никаких следов, не сохранилось ни песен, ни легенд об их исчезновении. Но с паутиной обращались очень осторожно и, если прокладывали дорогу через Итай Калан, старались не задеть ни одной нити.

Слава богу, тропа, по которой она ехала, огибала эти неведомые сети. Стужа не любила пауков, даже если они были искусными художниками. Однако, разглядывая паутину с безопасного расстояния, она пыталась понять, почему та не рвется во время бурь и отчего мерцает этим жутким светом. Чем глубже она продвигалась в лес, тем толще становилась паутина. За очередным поворотом тропы она свисала так низко, что до нее можно было дотронуться.

Стужа остановила коня и прислушалась. С тех пор как сгустилась тьма, в Итай Калане стало очень тихо. Слишком тихо. Кроме мерного стука конских копыт и звука капель, стекающих с мокрых листьев и падающих вниз, больше ничто не нарушало тишины. Однако через некоторое время ей стало ясно, что она не единственное живое существо в этом ночном лесу.

Итай Калан внезапно ожил, сначала послышался шум, словно тысячи легких крыльев одновременно захлопали в темноте. Шум усиливался, и, на миг закрыв луну, над головой пронеслась неясная тень. Стужа нахмурилась. Конь отпрянул, и она с трудом удержалась в седле. Затем все стихло и тень растаяла вдали, лес снова был безмолвным, как прежде.

Резко похолодало. Стужа плотнее закуталась в сырой плащ. Вероятно, это магия… А не была ли буря, что пронеслась недавно, той же природы?

Над деревьями снова пронеслась тень. Конь задрожал и попытался встать на дыбы, но Стужа, хоть и не без усилий, успокоила его, кляня фермера, продавшего ей эту клячу.

Вновь набежали тучи, и звезды пропали. Мелькнув в последний раз, спряталась луна. Лишь благодаря мерцающему свету паутины Стужа могла разглядеть дорогу через Итай Калан.

Внезапно налетел холодный ветер и принес резкий запах палой листвы и гниющего дерева. Потом также внезапно стих. С неба упал столб густого тумана и, едва коснувшись земли, тут же растекся во все стороны, словно вода. Столбы тумана опускались вокруг нее один за другим. Стужа почувствовала себя словно в ловушке. Она вытащила меч и рубанула по ближайшему столбу, клочок тумана прилип к клинку, затем растворился в воздухе. Намотав поводья на свободную руку, она, с трудом удерживая коня, вложила меч в ножны.

Столбы тумана теперь опускались повсюду, с каждым мгновением их становилось все больше. Едва коснувшись земли, туман толстым ковром стелился по лесу. Деревья по обеим сторонам тропы начали бледнеть, заволакиваемые пеленой.

Туман опустился ей на бедро и облепил колено, легкий как перышко и холодный как лед. Она отшатнулась и направилась в обход.

Столбы высились, словно гигантские копья. Стужа старалась избегать столкновения с ними, круто поворачивая коня. Теперь она совсем перестала видеть тропу, но ей уже было все равно. Она постоянно подгоняла животное, пытаясь вырваться из этого плена. Пропитываясь туманом, воздух жег ей легкие холодным огнем.

Стужа слишком поздно заметила паутину. Видение пронеслось у нее в голове: она бьется, запутавшись в блестящих тенетах, а жирный паук сосет ее кровь. Отчаянно вскрикнув, она отпрянула, и низкая толстая ветка выбила девушку из седла.

Она плашмя рухнула на спину, разбрызгивая грязь. Обод щита больно впился ей в кожу, и она пожалела о том, что повесила его на спину, закрепив ремнями на плечах. Она закашлялась, пытаясь глотнуть воздуха.