— Ещё немного, и мы в Ираке, — оперевшись на поручни, ограждающие палубу, произнёс стоящий рядом со мной Гувер. — Грёбаный, грёбаный Ирак…
— Бывал там? — я меланхолично чистил карабин на расстеленном брезенте.
— Спрашиваешь! — ухмыльнулся наёмник. — Ещё в 91-м туда наведывался, а после — в первый же год контракта.
В принципе, неудивительно — Гувер мне в отцы годится, хотя так до сих пор выше взводного сержанта не поднялся. Хотя не дурак и не слабак. Говорит — просто лень. Может, и так, может, он и прав… Чем выше званием — тем больше головняков. И так всегда.
— А ты в первый раз — да, Морган?
— Угу.
Сколько лет прошло, а так до сих пор не могу привыкнуть к фамилии, которую пришлось менять и превращать в имя… Однако с фамилией Моргунов мне в рядах американских наёмников делать было нечего — к русским тут в большинстве своём относились по-прежнему настороженно-враждебно.
— И на хрена? — философски просил Гувер. — Мне-то бабло позарез нужно, а ты ж у нас псих, потому как за деньгами не гонишься…
Вместо ответа я промолчал, продолжая чистить свою М4.
Что ещё мог сказать-то? Что время от времени меня необъяснимо клинит, и я буквально начинаю искать встречи со смертью. Нет, я не играю в русскую рулетку и не хожу по кварталам ниггеров с плакатом «ненавижу чёрных!». Но чем ещё можно назвать добровольные вызовы в самые горячие точки, где только ведёт дела «Академия»? После Африки я, например, вызвался в состав очередной иракской вахты. И записался в регион суннитского треугольника, куда никто адекватный в жизни бы не сунулся — разве что только из-за расстройства психики или что более распространено — жадности. Боевые там платили втрое выше, чем за обычный контракт, но желающих всё равно было немного.
Деньги, конечно, штука хорошая… Вот только мертвецу они без надобности. А гробы из Ирака в США идут и идут, без всяких остановок и перерывов. Правда, уже не накрытые звёздно-полосатой тряпкой и не проходящие по списку официальных потерь.
Официально армия Соединённых Штатов Америки несёт мизерные потери, благодаря подавляющему превосходству в тактике и огневой мощи…
На деле же в число официальных потерь попадают лишь Джи-Ай — настоящие американские солдаты, имеющие американское же гражданство. Наёмники и «легионеры», воюющие за половинную плату и гражданство после окончания контракта — в счёт потерь не идут.
Едет грузовик с солдатами, подрывается на фугасе — десяток убитых, полдесятка раненых, но гражданство есть только у одного, что словил маленький осколок в левое полужопие. И всё здорово и хорошо, прекрасная маркиза — американская армия потеряла в этом инциденте лишь одного легкораненым…
Я сейчас как раз один из таких — гражданство я уже выслужил, но в списки официальных потерь всё равно никогда не попаду, потому что служу не в рядах ВС США, а в составе частной военной компании «Академия». И если меня найдёт пуля легендарного Джубы, то в моём личном деле перед отправкой в архив всего лишь сделают пометку «контракт аннулирован».
— Да чего ты её чистишь, Морган, — хмыкнул Гувер. — Плюнул бы пока — ещё начистишься до тошноты…
— Вот и готовлю себя морально, так сказать…
— Ну, зато будешь всегда сексуально удовлетворён…
— Чего?
— Натрахаешься, говорю, ты с этим куском дерьма. Мы их в первую кампанию чистили-чистили, чистили-чистили… Постоянно! А они всё равно клинили. Мы потом «калашниковы» себе находили и с ними воевали, а «эмки» чисто показными были.
Кстати, я бы не сказал, что М4 — она же конструктивная наследница знаменитой М-16, такая уж капризная дамочка… Ну, с запросами, да. Не совершенно отмороженный в плане эксплуатации «калаш», но тоже вполне себе ничего машинка. Всё-таки десятки лет эволюционировала от настоящей дряни, которую, правда, старательно портил дрянной порох и отсутствие элементарных принадлежностей для чистки, до вполне нормального оружия.
Хотя из-за паршивой конструктивной схемы, которая хоть и обеспечивала «эмке» отличную точность, грязь этому автомату была всё-таки категорически противопоказана. Вообще-то любое оружие надо содержать в чистоте и порядке, чтобы оно не подвело в критический момент, но нельзя же всё время воевать в лабораторной чистоте…
А Ирак — это Ирак. Пустыня. Пыль и песок. Не Средняя полоса и не Средний Запад — отнюдь, отнюдь…
— Паршиво, — вынес я свой вердикт, правда, без особой паники.
Ну, если ничего с этим поделать нельзя, то чего тогда сокрушаться и трепать себе нервы? Сказали, что суслик — птичка, и плевать — значит, надо искать клюв и крылышки.
Пусть и являемся мы самыми натуральными наёмниками двадцать первого века, но особой вольницы в крупнейшей частной военной компании мира нет. В начале действительно пытались сделать нечто корпоративно-либеральное по духу и организации… Но потом плюнули и просто начали копировать «славную» американскую армию. Та же организационно-штатная структура, те же звания, те же, в принципе, порядки…
Пока в тогда ещё называвшейся «Блэквотер» конторе было двадцать тысяч человек, без этого можно было обойтись. А когда Дяде Сэму потребовалось много наёмников взамен постоянно лажающих Джи-Ай, всё пошло кувырком.
