По моим расчетам, я давно уже должен был выйти к станции, но лес и не думал редеть. Я устал и в душе проклинал затею с грибами. Увлекшись рыжиками да маслятами, я умудрился отстать от своих. Недоставало еще заблудиться!
Я съел на ходу несколько сыроежек, и этим слегка заглушил голод.
Но вот наконец просветы между деревьями стали больше, и откуда-то потянуло еле уловимым запахом дыма. «Жгут листья. Наверное, на станции», – вздохнул я с облегчением.
Но это оказалась не станция, а какой-то незнакомый мне городок. Вдоль главной улицы выстроились аккуратные домики под разноцветными остроконечными крышами.
Нет, это была не станция! И не листья жег в палисаднике человек небольшого роста, а какие-то ленты, шипевшие и сворачивавшиеся в огне, словно змеи.
Я подошел поближе.
У костра стоял не мальчишка, как мне показалось вначале, а взрослый мужчина, но ростом он был едва мне по пояс.
– Что вы жжете? – спросил я, остановившись.
– Это? – у человечка был приятный голос, а движения точны и гармоничны. Он толкнул палкой в костер несколько лент, выпавших из огненного круга, и сказал. – Это инфория.
– Инфория? – мне показалось, я ослышался.
– Ну да, старая информация. Уже использованная, – счел нужным пояснить маленький человек, глянув на мое вытянувшееся лицо.
– Понятно, старая информация, никому не нужная, – бодро сказал я, подумав, как он странно одет.
– Вы, должно быть, нездешний?
– Нездешний. Не скажете ли, где тут у вас можно перекусить? А то пока доберусь до электрички…
– Ближайший пункт питания – за углом налево.
– Благодарю.
В ажурной ограде палисадника мне начали чудиться непонятные письмена. Не отрывая взгляда от иероглифов, образованных искусно изогнутыми металлическими прутьями ограды, я сделал шаг назад, к выпуклой пластиковой дорожке.
– Но я вам не советую туда, – сказал мне вдогонку человечек. – Там подают несвежую информацию.
– А где же подают… свежую? – растерянно спросил я.
– Вы, наверно, из столицы. Там, конечно… – человечек двинул палкой так, что сноп искр взлетел в вечереющее небо. – А здесь… – он махнул свободной рукой. – Попробуем все-таки.
На крыльцо игрушечного домика вышла прехорошенькая девушка – точно вдруг ожила кукла, которую я купил вчера дочери.
– Оль, – сказал маленький человек, – проводи гостя в центральный инфор.
– Хорошо. – Голос девушки звучал, как серебряный колокольчик. Она легко сбежала с крыльца.
Мы шли довольно долго. Я вовсю глядел на островерхие домики, сложенные из неизвестного мне материала.
– Что это? – спросил я, потрогав пальцем стенку двухэтажного строения – я мог бы, кажется, дотянуться рукой до его шпиля.
– Окаменевшая инфория. Ее прессуют в брикеты, – пояснила Оль.
«И она тоже. Куда я попал! Дом сумасшедших – это можно понять. Но целый город, населенный сумасшедшими?!»
– Должно быть, неплохой материал, – решил я поддержать разговор.
– Из него делают все, – сказала Оль.
– Прочный?
– Не всегда, – покачала головкой Оль. – Бывает, попадается недобросовестная информация.
– Что же тогда?
– Брикет рассыпается на мелкие кусочки. Однажды у нас целый дом рухнул из-за этого.
– Целый дом! Ай-яй-яй!
– Да, да! В брикетах, образующих фундамент, оказалась лживая инфория. Представляете?
Я сочувственно кивнул.
– После этого случая мы всегда проверяем инфорию. Иначе нельзя.
Оль то и дело здоровалась с такими же, как она, маленькими человечками. Встречные с любопытством поглядывали на меня.
Среди жителей городка я выглядел Голиафом, хотя в обычных условиях не мог похвастаться ростом.
– Вот мы и пришли, – сказала Оль. Она указала на прозрачную дверь и убежала.
Я вошел в инфор. Голова моя почти касалась потолка, и я инстинктивно пригнулся. Стараясь – правда, безуспешно – не привлекать ничьего внимания, я взял крохотный поднос и пристроился в хвост очереди, выстроившейся у стойки. Самообслуживание! Уж оно-то, по крайней мере, было мне знакомо по институтской столовой, и я немного приободрился. Сейчас перекушу и сразу двину на станцию. Воскресенье, электрички ходят поздно.
Однако еда, выставленная за витринами стойки, снова повергла меня в недоумение. Таких блюд я в жизни не встречал! Ядовито-красные кубики, синие шарики, зеленые треугольнички.
Когда подошла очередь, я с надеждой схватил белый обтекаемый предмет эллипсоидальной формы: яйцо! – но ощутил ладонью холодок металла. Тогда, махнув рукой, я наугад принялся уставлять свой поднос миниатюрными блюдами, стараясь не пропустить ни одного. В очереди зашептались:
– Смотрите, смотрите!
– Боже, какой он голодный!
Не подымая глаз, я пробирался по низкому залу. Отыскав наконец свободное местечко, я сел и попытался раскусить алый кубик. Попытка едва не стоила мне зубов. Мой сосед по столику, приоткрыв рот, воззрился на меня. Точно так же смотрела моя дочурка в зоопарке на венерианского ардарга, двоякодышащего гада.
– Извините, непривычная еда… – сказал я с жалкой улыбкой.
Человечек понимающе кивнул – точная копия того первого, встреченного мной, который жег за оградой извивающиеся ленты. Впрочем, по мне, все жители этого странного городка были братьями и сестрами.
– Смотрите, – проворковал мой сосед. Он осторожно взял тонкими пальчиками красный кубик и, привстав, поднес к моему виску.
