У г. Вердеревского есть поэтический стих или, но крайней мере, способность к поэтическому стиху, чему могут служить доказательством хоть вот эти стихи, взятые на выдержку из довольно большого стихотворения:
Она так пламенно любила!
И как роскошна, как ясна
Была любви ее весна;
А нынче… вот ее могила!
Вот здесь, под насыпью простой,
Сокрылась дева молодая;
Над ней кудрявою главой
Шумит береза вековая,
И нежась плещется ручей
И тихо стонет соловей!
[2]В самом деле – очень хорошие стихи; но целое стихотворение, как и все стихотворения г. Вердеревского, взятые в целом, тяжело и утомительно. Причина очевидна: г. Вердеревский еще не выработал себе формы, т. е. стих и рифма еще не его покорные слуги, а скорее самовластные господа; потом – и это главное – он не запасся содержанием, т. е. идеею, мыслию, которая должна составлять таинственную, невидимую жизнь формы и которая приобретается столько же учением, сколько и жизнию. Несносны недозрелые, поверхностные мысли: но едва ли сноснее их – недозрелые ощущеньицы и чувствованьицы. Молодые люди чувствуют, – бесспорно, да они часто не знают того, что их чувства, интересные для них самих, не всегда бывают интересны для публики, участие которой возбуждается только чувствами созревшими, выносившимися в самой сокровенной глубине духа. И публика в этом случае совершенно права: только созревшее, верное чувство проявляется в художественной форме. «Молодо – зелено», – говорит пословица; недоноски не долго живут, прибавим мы от себя. Счастлив, кто умеет до времени помолчать.
Он не молодец ли милый мой?
Русых кудрей водомет
Упадает золотой волной,
Взглянет – сердце обожжет.
Уж подлинно – русская! А между тем, повторяем, у г. Вердеревского есть талант поэтического стиха:
В дни, когда в мечтах летая,
Цвел я радостной душой,
Чародейка неземная,
Ты явилась предо мной!
Легче вольного напева,
Ярче солнца, краше дня,
Ты сияла, радость-дева,
Незабвенная моя!
Взор твой девственно-прекрасный,
Черный блеск твоих очей,
Роскошь груди сладострастной,
Россыпь жаркая кудрей, —
Все влекли к тебе, родная:
Я был сердцем одинок,
И любовь моя, играя,
Последних трех стихов мы не понимаем: всего стихотворения не выписываем – в целом оно утомительно. Эх, подождать бы!..
