Стихи

Стихи

Авторы:

Жанр: Поэзия

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 3 страницы. У нас нет данных о годе издания книги.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Стихи


перевод: Лариса Валентиновна Кириллина

Стихи из книги «Песенник» (Cancionero), 1928-1936

Странник, странник, отраженье
ты заметил в чистых водах?
Ведь вода в коловращенье
у скалы журчит с восхода.
Солнце странствует с тобою
и заглядывает в сердце,
встав с рассветом над тропою,
чтобы ты сумел согреться.
Взгляды сущих всюду сея,
пьёт земля святую воду,
что под жезлом Моисея
даровала жизнь народу.
Странник, странник, отраженье
улови в ручье кристальном,
и узришь в его движенье
путь, что задан изначально.
* * *
В текущую реку глядится гора,
и чувствует: я — живу,
душа, искупавшись в иных мирах,
вкушает жизнь наяву.
Недвижное видит свою же суть
в душе, летучей как дым;
чтоб жить и чувствовать, нужен путь,
который неповторим.
* * *
Знаю о своём незнанье,
а иным и невдомёк,
что наш путь — одно скитанье
без ветрил и без дорог.
Знаю: кровь из ран саднящих
не иссякнет никогда;
знаю: жизнь душе болящей
дарит жажда, не вода.
* * *
Не смотри мне прямо в очи,
лучше взором взор пронзи мне,
ибо тот, кто скован плотью,
не постигнет тайны жизни.
Созерцай во мне зерцало
что глядится в отраженье,
ибо всё, что плотью стало,
обрекается забвенью.
* * *
Здесь пахнет небом Испании,
пахнет сиянием юга,
пахнет воспоминанием
о юных друзьях и подругах!
Пахнет лазурью и зеленью,
пахнет весенним ветром,
отчизной моей потерянной,
благоуханием света!
* * *
Море, горькое от соли,
соль твоя поёт под солнцем,
одинокость славословя
солнца, моря, сонных грёз.
Горечь мира порождает
тьму глубин твоих бездонных,
море, горькое от соли,
средоточье наших слёз.
Соль твоя предохраняет
от гниенья наши души,
море, солнечная горечь,
одиночество без звёзд.
* * *
Печальный тамаринд с прибрежной дюны,
истерзанный восточными ветрами,
он чертит охранительные руны
вокруг корней мохнатыми ветвями.
Любовь его и мука — только море,
которое как мачеха надменно
и обдаёт солёной влагой корни,
лишь притупляя боль шипучей пеной.
Влача свой рок в стоическом юродстве,
— ни свет, ни мрак, — он рассыпает к лету
седую пыль цветов… О сумасбродство:
любить, терзаясь, и не ждать ответа!
* * *
Он был как жердь сухощавым,
Дон Кихот из Ла Манчи,
и ездил на Росинанте,
а рядом с ним — верный Санчо,
толстяк на сером осляти.
О дон Кихот, Санчо Панса,
неразлучная пара,
конь да ишак, худоба
и праздник плоти — контрасты,
которых с детства искала
душа моя в странствиях тайных
по выцветшим старым эстампам.
* * *
Ах, мельница ветряная,
о Дон Кихот мой Ламанчский,
что душу мне перемолола
в селении Доброй удачи!
Как хлеб, взращённый в пустыне,
дотла и до пепла сожжённый,
я вместе с моей отчизной
объявлен теперь вне закона.
А ветры, вращавшие крылья
той мельницы-душегуба,
навеяло тёмное море —
давнишняя грёза Колумба.
* * *
Спасибо тебе, Дон Кихот мой,
я знаю, кто я такой,
и знаю, что милость Господня
простёрлась над нашей землёй.
Вставал рассвет над Ла Манчей,
когда ты вышел в поход,
чтоб блеском своих деяний
затмить дневной небосвод.
Души блуждающей образ,
идальго заблудший мой,
ты принял за истину фокус,
подстроенный хитрой рукой.
Но жизнь — не одно наважденье,
и славен да будет герой,
что смог воплотить сновиденье
и мир исцелить мечтой.
* * *
Эбро, Миньо, Дуэро, Тахо,
Гвадиана, Гвадалквивир —
реки родины: что за отвага —
течь за смертью в морскую ширь!
* * *
Лишь оглохнув, Гойя понял
суть Испании своей:
над землёю — Бог оглохший,
души — глухи от скорбей.
* * *
Преврати свой стиль в стилет,
перья опери как стрелы,
пыль смахни с доспехов смело —
и рази! Пощады нет.
* * *
Закрой глаза и вмечтайся
в то, что осталось где-то:
во мраке предстанет ясно
всё, что блёкнет от света.
* * *
Я не помню, кем я был,
да и кто я есть такой,
и откуда я отбыл,
и куда стремлюсь душой.
Канули иглой в стогу
корни истин, ибо я
больше верить не могу
в неизбывность бытия.
* * *
Как бесплоден путь, что вьётся,
не суля вина и хлеба!
Пыль да прах.
Или грязь — когда прольётся
дождь с разверзшегося неба.
Путь впотьмах.
Путь без отдыха, без света!
Уж не знаю, ждёт ли где-то
стол и дом.
Хлеб, вино, еда и жажда…
Сердце судорогой сжато.
Не дойдём?
* * *
Живу лишь своими снами,
что переслоились с былью.
Они рождены временами,
которые были да сплыли.
Живу лишь своими снами,
что снились когда-то мне
сумрачными вечерами
в забытой, как сон, стране.
* * *
Читать, читать, читать; прожить те жизни,
что выдумал кто-то.
Читать, читать, читать; забвение истин —
душе работа.
Одни лишь цветы фантазий и сказок
в миру нетленны;
лишь то, что рождает наш разум,
— в осадке пены.
Читать, читать, читать… Возможно,
и я стану чтеньем?
Своим творцом, своим прошлым,
своим твореньем?
* * *
Этот риф — воспоминанье?
Или память — мель сплошная?
Я в смущении гадаю,
кто навеял заклинанье.
Память, словно пуповина
перерезана эпохой,
и упрятана далёко
в недрах мебели старинной.
"Это мир — он мой!" — глаголит
ум. Но я — в своём уме ли?
Мои годы улетели,
настоящее — уходит…
Память — вымершее судно,
потерпевшее крушенье.
Или ждёт по возвращеньи
в порт немыслимое чудо?
Этот риф ощерен пастью,
что меня измелет в клочья…
Мама! Ты должна помочь мне,
чтобы мог домой попасть я!
* * *
Гостья, ласточка, поведай,
где ты зиму коротала?
Для гнездовий заповедных
есть ли в небе угол малый?
Ты летишь, а дом твой где-то…
Солнце в небе без остатка
расплавляет синь рассвета,
перелётная касатка.

С этой книгой читают
Путаница

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дикие

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дом дураков

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Языческий лорд

Альфред Великий умер, и королевством правит его сын Эдуард. Уэссекс выстоял, но мир долго не продлится. Датчане на севере под предводительством викинга Кнута Длинного Меча готовы к вторжению и не успокоятся, пока не получат изумрудную корону.Утред, когда-то прославленный воин Альфреда, впал в немилость у нового короля и должен отправиться с группой изгоев на север, чтобы отбить старые семейные владения, огромную крепость в Нортумбрии, Беббанбург.Свершатся многие измены и многие воины падут, когда все саксонские королевства будут вовлечены в кровавую битву с датчанами, в войну, которая решит судьбу каждого короля и всей английской нации.Перевод: группа «Исторический роман», 2014 год.


Другие книги автора
Авель Санчес

Библейская легенда о Каине и Авеле составляет одну из центральных тем творчества Унамуно, одни из тех мифов, в которых писатель видел прообраз судьбы отдельного человека и всего человечества, разгадку движущих сил человеческой истории.…После смерти Хоакина Монегро в бумагах покойного были обнаружены записи о темной, душераздирающей страсти, которою он терзался всю жизнь. Предлагаемая читателю история перемежается извлечениями из «Исповеди» – как озаглавил автор эти свои записи. Приводимые отрывки являются своего рода авторским комментарием Хоакина к одолевавшему его недугу.


Туман

Своего рода продолжение романа «Любовь и педагогика».Унамуно охарактеризовал «Туман» как нивола (от исп. novela), чтобы отделить её от понятия реалистического романа XIX века. В прологе книги фигурирует также определение «руман», которое автор вводит с целью подчеркнуть условность жанра романа и стремление автора создать свои собственные правила.Главный персонаж книги – Аугусто Перес, жизнь которого описывается метафорически как туман. Главные вопросы, поднимаемые в книге – темы бессмертия и творчества.


Мир среди войны

Чтобы правильно понять замысел Унамуно, нужно помнить, что роман «Мир среди войны» создавался в годы необычайной популярности в Испании творчества Льва Толстого. И Толстой, и Унамуно, стремясь отразить всю полноту жизни в описываемых ими мирах, прибегают к умножению центров действия: в обоих романах показана жизнь нескольких семейств, связанных между собой узами родства и дружбы. В «Мире среди войны» жизнь течет на фоне событий, известных читателям из истории, но сама война показана в иной перспективе: с точки зрения людей, находящихся внутри нее, людей, чье восприятие обыкновенно не берется в расчет историками и самое парадоксальное в этой перспективе то, что герои, живущие внутри войны, ее не замечают…


Мигель де Унамуно. Туман. Авель Санчес_Валье-Инклан Р. Тиран Бандерас_Бароха П. Салакаин Отважный. Вечера в Буэн-Ретиро

В этой книге представлены произведения крупнейших писателей Испании конца XIX — первой половины XX века: Унамуно, Валье-Инклана, Барохи. Литературная критика — испанская и зарубежная — причисляет этих писателей к одному поколению: вместе с Асорином, Бенавенте, Маэсту и некоторыми другими они получили название "поколения 98-го года".В настоящем томе воспроизводятся работы известного испанского художника Игнасио Сулоаги (1870–1945). Наблюдательный художник и реалист, И. Сулоага создал целую галерею испанских типов своей эпохи — эпохи, к которой относится действие публикуемых здесь романов.Перевод с испанского А. Грибанова, Н. Томашевского, Н. Бутыриной, B. Виноградова.Вступительная статья Г. Степанова.Примечания С. Ереминой, Т. Коробкиной.