Отпусти меня, время, в прошлое.
Я уйду далеко назад
по хрустящему зимнему крошеву
в распустившийся белый сад.
̃
Я надену одежды длинные,
спрячу в складках нездешний вид.
Будут падать косые линии
от разрушенных пирамид.
̃
Распрямятся столетние травы,
под ногами не пыль, а прах.
А навстречу мне, боже правый!
Я – с младенцами на руках.
̃
Оболочки застывшего тлена
невесомыми станут, как сон.
И сольются в одну наши тени
на иконном расплыве времён.
̃
В параллельных закрученных вихрях
растворится истлевшая грусть…
Заблужусь в ускользающих рифмах
и обратно в сегодня вернусь.
̃
Здесь обычность – закаты, рассветы,
перетряска житейских основ…
А мои унесенные дети
спят в созвездии Близнецов.
На покатом карнизе стою – всем ветрам обозрима.
Онемевшей рукой за прогнившую раму держась.
Эй, прохожий, не пялься! Иди себе мимо,
я сама разберусь – удержаться или упасть?
̃
Лабиринты извилин притянуты к гамме созвучий.
Потому и уверена (страх попылал и остыл),
мне постелет соломки какой-нибудь выпавший случай
или вырастут крылья в момент иссякания сил.
Свойство времени, ракурс памяти,
промельк кадров в плацкартном вагоне.
Настоящее – в снежной замети,
а прошедшее – на ладони.
̃
То, что рядом – в размытости зрения,
буквы «икс» объективный излом.
Новизна увядает в сравнении
с долговыдержанным вином.
̃
Там – соцветия с веток свешаны,
звуки дивные из-под смычка.
Здесь же – выбоины и трещины
в окуляре дверного зрачка.
̃
Где же завтра, в каком укрытии?
По проталинкам снега примятого,
ну проклюнься скорей и вытяни
из прошлого – невозвратного.
Где лето? Облетевший куст
дрожит у старого амбара.
От трав – восторг, от ягод – вкус,
от солнца – ветреность загара
̃
остались. Только и всего…
Как ни старайся, как ни прыгай,
от юности – одно крыло,
полпесни, да закладка в книге.
̃
Рассудка больше, чем ума.
Куда же завели дороги?
Направо – лютая зима,
налево – смертная тревога.
̃
А прямо – загнанный олень
с тяжелой ношею верблюда.
От смеха – дым, от света – тень,
от счастья – битая посуда.
̃
Года, с упорством мудреца,
твердят, проскакивая мимо —
всё – от начала до конца
в клубке судьбы непоправимо…
Сказал «запомни», не запомнила.
Какое ж слово ветер стёр?
Спросить бы, да в цемент вмурована
и встреча та и разговор.
̃
Всё и сверхсложно и банально.
Не ветвь оливы – бузины
висит в пространстве виртуальном
на генном уровне вины.
̃
И кожную коробит бронь,
(а раньше и от пуль не гнулась).
Одна отрада – эта боль
чужого зренья не коснулась.
В небе сгорают звёзды,
полночь уходит в вечность.
Окна открою – где ты,
радость моя и нежность?
̃
Годы из лунных кружев
соорудили преграду.
Мне ничего не нужно,
я тебе просто рада.
̃
Город усталый сутулится,
плечи, закутав в зелени.
Ходим одною улицей,
не совпадая по времени.
̃
Смотрит вослед, скособочившись,
взглядом надменно-колючим,
неподступный – его Высочество
Господин всемогущий случай!
Я могла бы придти внезапно,
только знаю итог той встречи.
Он пронзит пустотой назавтра,
он аукнется этот вечер.
̃
Две руки – перебитые крылья,
вознесутся над бездной ада.
Буду, словно несчастный ссыльный,
от Всевышнего ждать пощады.
̃
Но мольба моя страшно нелепа,
на кого же я буду похожа?
Станет серого мглистого цвета
моя нежная белая кожа.
̃
И глаза – два потухших вулкана,
вдруг увидят на солнце пятна.
Это будет… Но как ни странно,
я могла бы придти внезапно.
Мотив для новой пьесы открывая,
к тебе подходит женщина другая.
И то, что я по капле собирала,
она дождём внезапным повторяла.
̃
И круг любви, туманом неизбежности,
всплывающий за линией погрешности,
сомкнётся и достигнет дна колодца.
И для меня там места не найдётся.
̃
Прольётся диссонанс по скользким нотам,
все указатели изменят повороты…
А я останусь на витке спирали,
где только я и ты об этом знали.
Не будь я плохонькой актрисой
и целесообразной слишком,
Сюжет, как прочерк биссектрисы,
не превратился бы в излишек.
̃
Но женщина неискушённая
во мне топорщится хвоинками.
За антресолями, за шторами
с ракушками и невидимками.
̃
В сто оболочек сжато кружево,
споткнувшись о рефрен стиха,
где вечный треугольник кружится
наброском лёгкого штриха.
Кутаясь в остаточность надежды,
от него и вздоха не приму.
Еле головой кивну, а прежде,
чуть не в ноги кланялась ему.
̃
Улыбнётся на ходу, он занят…
Зеркала сжимаются напротив.
Златоуст… уходит и не знает,
падаю в зрачок водоворота.
̃
Только бы до срока удержаться
в этом лесосплаве мёртвых брёвен…
Как он смеет мило улыбаться,
если знает приговор – виновен!
Разум или желание?
Кто победит, тот и прав.
Медленное разливание
настоечки из приправ.
̃
Туда – барбарис и вереск,
сюда – мухоморный флюид…
Трезво обдумав и взвесив,
какой он бокал пригубит?
̃
Присядет в плетеном кресле
под тенью дачных ракит.
Как там поётся в песне —
«Разум всегда победит!»
