Введение
(Мелюкова А.И., Мошкова М.Г.)
На смену бронзовому веку пришел век железный. «Человеку стало служить железо, последний и важнейший из всех видов сырья, игравших революционную роль в истории…» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. т. 21. с. 163).
Хотя отдельные поделки из железа появились на большей части Европы еще во II тысячелетии до н. э., решительный переход к производству орудий труда и оружия из этого металла начинается лишь в конце IX — начале VIII в. до н. э. Однако вплоть до середины VII в. до н. э. железные изделия употреблялись наряду с бронзовыми, поэтому археологи часто считают VIII — первую половину VII в. до н. э. переходным периодом от бронзового века к железному. Поскольку понятие «железный век» применимо и к современности, в исторической периодизации выделяется ранний железный век, который охватывает время от начала широкого употребления железа до эпохи раннего средневековья, т. е. до IV в. н. э. включительно.
Наступление железного века совпало с переходом пастушеских, скотоводческо-земледельческих племен, обитавших в степях Евразии от Монголии на востоке до Дуная на западе, к кочевому и полукочевому скотоводческому хозяйству и соответственно к кочевому и полукочевому образу жизни. Указанный процесс начался еще в эпоху бронзы, но окончательная ломка старого жизненного уклада произошла лишь в VIII в. до н. э. Специалисты считают, что в большой степени этому способствовало не только внутреннее развитие населения степей, но и усыхание степи вследствие постепенного изменения климата.
Переход к кочевому скотоводству стал возможен лишь после освоения лошади для верховой езды во второй половине II тысячелетия до н. э. Комплексное земледельческо-пастушеское хозяйство аридной зоны в силу ограниченных возможностей получения прибавочного продукта, а также в результате каких-то экологических сдвигов в начало I тысячелетия до н. э. не могло уже удовлетворить потребностей возрастающего населения. Поэтому на степных просторах единственным средством его существования становилось интенсивное кочевое скотоводство, переход к которому следует рассматривать как явление прогрессивное. Он давал возможность максимально использовать природные ресурсы степей, что приводило к росту производительности труда, созданию благоприятных условий для получения прибавочного продукта, развитию обмена. Это в свою очередь способствовало углублению имущественной и социальной дифференциации внутри родо-племенных коллективов, появлению предпосылок образования ранних классовых обществ и государственности.
С переходом к кочевому скотоводству и образу жизни резко изменился облик степей. Исчезли многочисленные поселки, наземные и углубленные в землю жилища, в которых обитали пастушеские племена бронзового века. Жизнь теперь проходила в повозках, в постоянном движении людей вместе со стадами от одного пастбища к другому. Большая подвижность кочевых племен, постоянные поиски лучших пастбищ приводили к частым военным столкновениям кочевников. В этой ситуации образовывались более или менее крупные союзы племен, способные защитить себя, свои стада и пастбища. В эти союзы, помимо наиболее сильного и господствующего племени, входили подчиненные, находившиеся в разной степени зависимости от него. В качестве подчиненных могли включаться в союзы не только кочевые, но и соседние земледельческие племена, снабжавшие кочевников продуктами земледелия и местного производства.
Народы Евразии, находившиеся на стадии разложения первобытно-общинного строя, еще не выработали письменности, поэтому не оставили о себе никаких письменных свидетельств. Но из античной письменной традиции нам известны названия ряда племен и народов, обитавших в раннем железном веке в евразийских степях и прилегающей к ним лесостепи, а также отдельные сведения по географии, этнографии, истории некоторых из них. Наибольшее число сведений древние авторы сообщают о скифах и сарматах, живших в степях Восточной Европы. Первые из них вышли на арену мировой истории еще в 70-х годах VII в. до н. э., а вторые известны под именем «савроматы» с конца VI в. до н. э., но стали основной действующей силой лишь в конце III — начале II в. до н. э. и особенно в I–IV вв. н. э. В связи с этим в исторической науке период между VII и III вв. до н. э. принято называть скифским, а с конца III в. до н. э. до IV в. н. э. — сарматским. Время, соответствующее началу железного века, обычно называют предскифским, или киммерийским, — по имени народа, господствовавшего в степях Северного Причерноморья до скифов.
Существует и другой взгляд на периодизацию культур Евразии раннего железного века, высказанный более 20 лет назад А.А. Иессеном, а в наши дни развитый М.П. Грязновым. Названные исследователи не выделяют предскифский период, а предлагают начинать скифскую эпоху с VIII в. до н. э., т. е. со времени распространения в степях Евразии ярко выраженных кочевнических археологических комплексов (Грязнов М.П., 1980). Однако для археологических памятников, оставленных собственно скифскими племенами, жившими в степях Северного Причерноморья, и их ближайшими соседями в лесостепи и на Северном Кавказе, такая периодизация не привилась. Причина заключается в том, что ведущие формы предметов скифской культуры сложились лишь в VII в. до н. э., а те, которые существовали ранее, составляют своеобразную группу вещей, характерных именно для предскифского периода.
