Норд-ост, дующий уже который день, протяжно завывал в лабиринтах узких улочек Квинсхеда, легко проникал под двойную пелерину теплого плаща. Холод пробирал до самых костей. Кейв, придерживая шляпу, замер в раздумье, разглядывая обшарпанную дверь, в которую ему предстояло войти. Над головой раскачивался тусклый фонарь. Изломанная тень под ногами плясала, как живая, точно вынуждала Кейва скорей принять решение. Он хмуро оглядел окружающие его старые дома, дряхлость которых скрывалась полумраком позднего вечера. Днем они наверняка выглядели ещё более убогими. Знать бы ещё, зачем Лекса забрался в такую дыру…
Мальчишка-посыльный, присланный им, по-быстрому пробормотав "Сегодня вечером в таверне "Веселая вдова" в Квинсхеде вас будет ждать друг", тут же смылся, хотя Кейв и пытался задержать его, чтобы уточнить, где именно находится эта самая "вдовушка". Насчет друга спрашивать не требовалось, кроме Лексы, Кейв ни с кем не поддерживал близких отношений.
На поиски заведения ушла большая часть вечера, ибо в трущобах Квинсхеда немудрено было затеряться. Обитатели этого района, неприветливые мрачные горожане не торопились объяснять дорогу, а порой направляли спрашивающего в заведомо противоположную сторону. Проплутав бог весть сколько времени и не раз пожалев о том, что отправился сюда пешком, Кейв уже мысленно послал Лексу далеко и без возврата. И собирался уже покинуть негостеприимный район, когда увидел девчушку, неподвижно стоящую около магазинчика, из которого все ещё пахло свежей выпечкой, — у её ног стояла миска для подаяний. Бросив горсть мелких медных монет, Кейв спросил:
— Для вечерней выручки достаточно?
Подняв на него удивленные глаза, девчушка кивнула.
— Дам ещё столько же, если проводишь до "Веселой вдовы"…
Вскоре провожатая остановилась, не выходя на открытое пространство, где пересекались три улицы, показала рукой на старое двухэтажное здание, на котором висела вывеска с неразличимой надписью.
— Точно? — та опять не произнесла ни звука, кивнув головой. — Немая, что ли? Ну ладно… Держи, — протянул серебряный двухпенсовик ошеломленной девчонке, для которой плата за пустяковую услугу показалась неимоверно большой. — На удачу… на мою удачу…
Не веря в свое счастье, девчушка кинулась прочь, оставив Кейва в одиночестве.
Ненадолго, правда…
Шумная компания, вынырнувшая из переплетений улиц, притихла, увидев стоящего в задумчивости мужчину, слишком хорошо одетого, чтобы пройти мимо него и не попытаться поживиться. Заметив расходящихся полукругом крепких парней, намеревавшихся взять в кольцо его самого, Кейв, торопясь избежать столкновения, буквально ввалился в дверь таверны, неожиданно легко распахнувшуюся от слабого нажима. Створка гулко стукнула о стену, а он едва удержался на верхней из трех ступенек, в свете одинокого масляного фонаря разглядывая небольшой полутемный зал. Убранство его напрочь гасило всякую мысль о веселье: вразнобой стояли столы без скатертей, тяжелые табуреты громоздились на них кверху ножками. Только у стойки прихлебывали пиво несколько работяг, заскочившие перехватить кружечку-другую по пути домой.
Скучающий розовощекий толстяк бросил натирать пивные кружки несвежим полотенцем, настороженно глянул на столь эффектно появившегося господина, но кидаться к нему с приветствием не спешил.
Не найдя среди немногочисленных гостей таверны друга, опережая возглас хозяина "закрыто", Кейв прошел к стойке:
— Меня должны ждать.
— Ээээ… — замялся хозяин. Его хитроватые глазки забегали, точно он никак не мог определить, на чем остановить взгляд. — Вы… Должны показать…
— Это? — усмехнувшись, Кейв расстегнул плащ, открывая взгляду того серебряную висюльку на тонкой цепочке. Когда-то они с другом обменялись такими подвесками на память: знаком Лексы стала крыса в прыжке, Кейва — четырехлистник клевера.
— Ваш друг наверху, третья дверь налево… Он немного нездоров…
Кейв напрягся, но толстяк поспешил его успокоить:
— Совсем немного. Доктор уже был, сказал, что ничего фатального.
— Лестница…
— Там, в конце зала…
Не дослушав, он взлетел по крутой винтовой лестнице, как влюбленная ласточка. Лекса, конечно, мастерски выкручивается из любых неприятностей и уложить его в постель могла только очень веская причина.
Третья дверь оказалась слегка приоткрыта. Сомневаться в том, что именно для него, Кейв не стал.
— Пришел все-таки… — на осунувшемся бледном лице друга расплывалась такая знакомая улыбка. Огонь толстой свечи колебался от легкого сквозняка, разбрасывая блики по маленькой комнатушке, где умещалась только кровать с пышно взбитой периной да одиноко стоящий у входа стул.
— Ты сомневался?
— Не в тебе.
— Дальше Квинсхеда не мог забраться? И таверна эта, — Кейв брезгливо поморщился. — Хозяин мутный какой-то…
— Нет, он свой человек, — Лекса ухмыльнулся. "Своих" людей у него везде было видимо-невидимо, он одинаково легко находил общий язык и с важными господами, привыкшими заседать в Собрании, и с отребьем из припортовых районов. — Те деньги, что он с меня поимел, уже сейчас могут обеспечить ему безбедную старость, но он слишком жаден, чтобы убивать курицу, несущую золотые яйца. Так что можешь ему доверять.
