До чего же странно, как все внезапно может перемениться, не правда ли? Все может измениться в один миг, в мгновение ока. Похоже, именно это произошло сегодня вечером, потому что, по правде говоря, я просто не знаю, как объяснить случившееся, могу только сказать, что перестала воспринимать окружающее по-прежнему. Вечер начался так хорошо. Он, казалось, вполне удался. Мы сидели в ресторане в самом прекрасном расположении духа – болтали и смеялись, ели и пили. Нас было восемь – просто небольшая вечеринка. Мне хотелось порадовать Питера, потому что в последнее время у него проблемы. Так что я придумала этот вечер как сюрприз для него. Он ни о чем не догадывался. Кажется, он даже забыл о нашей годовщине, чего с ним ни разу не бывало. Но когда он пришел домой, стало ясно, что он просто не знает, какое сегодня число.
– О, Фейт, извини, – со вздохом произнес он, взяв мою открытку. – Разве сегодня шестое? – Я кивнула. – Боюсь, я совершенно об этом забыл.
– Ничего страшного, – жизнерадостно заверила его я. – Я говорю искренне, дорогой. Я же знаю, чем заняты твои мысли.
Дело в том, что у него сейчас трудные времена на работе. Он заместитель директора в издательстве «Фентон и Френд» и всегда любил свою работу, но год назад к ним пришла новая начальница, Чармиан, которая доставляет ему столько неприятностей. Она и заискивающий перед ней подхалим Оливер, или Ойливер, как называет его Питер, конечно, за глаза. Но эти двое, Чармиан и Оливер, превратили жизнь Питера в ад.
– Как прошел день? – осторожно спросила я, когда он повесил пальто.
– Ужасно, – ответил он, проведя рукой по своим соломенным волосам. – Старая летучая мышь набросилась на меня из-за этих чертовых продаж, – сказал он, развязывая галстук. – Она пилила меня и пилила. Перед всеми. Это было отвратительно. А Оливер стоял рядом с довольной ухмылкой на жирной физиономии, и, казалось, из каждой его поры сочилось подобострастие. Говорю тебе, Фейт, – со вздохом добавил он, – меня держат там за отбивную котлету. Долго так продолжаться не может.
– Что ж, предоставь это дело Энди, – напомнила я.
Взгляд Питера стал отсутствующим, и он произнес:
– Да, я положусь на Энди.
К слову сказать, речь идет об Энди Метцлер. Это «охотник за головами».[1] Американец. Один из лучших профессионалов в городе. Питер о нем самого высокого мнения. Только и слышно: «Энди это», «Энди то», так что я искренне надеюсь, что он действительно отлично делает свое дело. Но Питеру будет нелегко, если ему придется оставить «Фентон и Френд», ведь он проработал там тринадцать лет. Как и наш брак, это были стабильные и счастливые взаимоотношения, в основе которых лежали симпатия и доверие. Но сейчас, похоже, эти отношения близятся к финалу.
– Полагаю, все меняется в этом мире, – печально произнес Питер, наливая нам обоим выпить. – Я не шучу, Фейт, – добавил он, пока я снимала последние игрушки с рождественской елки. – Мне скоро укажут на дверь, потому что Ойливер нацелился на мое место.
Питер пытается относиться ко всему этому философски, но я-то знаю, что он очень расстроен. Он утратил свою обычную веселость, и его мучает бессонница. Так что последние шесть месяцев или около того мы спим в разных комнатах, что не так уж плохо, ведь мне приходится вставать в половине четвертого утра, так как я работаю на телевидении: веду прогноз погоды в «Утренних новостях». Я работаю там уже шесть лет, и мне это нравится, несмотря на то что приходится вставать так рано. Обычно после того, как пару раз звонил будильник, я выскакивала из постели, а Питер снова засыпал. Но теперь его лучше не беспокоить, так что он перебрался в свободную комнату наверху. Я ничего не имею против. Я все понимаю. В конце концов, секс – это не самое главное. И мне это по-своему даже нравится, потому что теперь я могу спать с Грэмом. Он у нас просто великолепный и невероятно смышленый, только немного похрапывает, и это меня раздражает. Я толкаю его в бок и говорю: «Дорогой, ш-ш-ш!» Он открывает глаза, преданно смотрит на меня и снова засыпает – именно так все и бывает. Он счастливчик, спит хорошо, но иногда его мучают кошмары – он начинает отчаянно дрожать и дергать лапами. Но при этом не возражает, если его будят среди ночи, когда я встаю и собираюсь на работу. На самом деле – и это очень мило с его стороны – ему даже нравится вставать вместе со мной. Он сидит у ванны, пока я принимаю душ. Затем я слышу шум подъехавшего такси, надеваю пальто и обнимаю его на прощание.
Некоторые из наших друзей считают, что Грэм – немного странное имя для собаки. Наверное, это действительно так по сравнению с другими кличками, например Ровер, Гнашер или Шеп. Но мы решили назвать его Грэмом, потому что я нашла его на Грэм-роуд в Чизуике, где мы живем. Это было два года назад. Я ходила к дантисту, чтобы поставить пломбу, а когда вышла, то увидела эту дворнягу – совсем еще маленький и ужасно худой, он смотрел на меня так выжидательно, словно мы были давно знакомы. Пес бежал за мной всю дорогу до дома, просто бежал рысцой за мной следом, затем уселся у самых ворот и сидел неподвижно. Потом я позвала его и дала сэндвич с ветчиной, так все и произошло. Мы позвонили в полицию, в приют для бездомных собак. Но никто так и не предъявил на него свои права, а я, честно говоря, расстроилась бы, если бы нашелся хозяин, потому что это была любовь с первого взгляда, так же как и с Питером. Я просто обожаю его. Я имею в виду Грэма. Мы подходим друг другу и хорошо ладим. И мне кажется, моя любовь к нему вызвана его безграничной верой в меня.
