Рекс Стаут
СПУТНИЦА БОГАТСТВА
Артур Черчхилл-Браун, атташе британского посольства в Риме, сидел, откинувшись на спинку стула, прислоненного к переднему краю его стола, и недовольно щурился, глядя на открытое письмо, которое держал в руке. В такой позиции Артура по отношению к рабочему столу не было ничего необычного. В соответствии с его довольно нестандартной, но практичной философией столы были придуманы именно для такого использования. Он проявлял легкий, но никогда не затухающий интерес к почти непрерывному потоку посетителей, которые проходили мимо его кабинета по узкому коридору в заднюю часть здания, и питал устойчивое отвращение к бумагам и документам, которые время от времени клал на его стол бесшумно ступающий служитель, чья спина, когда он, сделав свое омерзительное дело, беззвучно возвращался во внутренние комнаты секретаря и посла, казалась Артуру почти нестерпимо наглой. А в один прекрасный день он вдруг почувствовал уверенность, что с удовольствием запустил бы в нее чем-нибудь.
В это особенное утро скучающе-брезгливое выражение лица Артура, которое уже стало официальным выражением его лица, усугубилось откровенным неудовольствием.
- Какого черта они все сюда приезжают?! - зарычал он. - Господи боже! И все они едут по одному и тому же маршруту. Этого вполне достаточно для того, чтобы сделать из человека убийцу. - Нащупав позади себя на столе пачку сигарет, он взял одну, закурил, яростно выпустил большой клуб дыма и перечитал разозлившее его письмо. В нем говорилось следующее:
"Мой дорогой сын.
У меня есть время всего на пару строк, но я должна непременно написать тебе. Мисс Карлайл, чрезвычайно богатая американская леди, и ее компаньонка приезжают сегодня вечером в Рим. Я познакомилась с ней в прошлом месяце в Стратморе, и мы провели вместе пару дней. Я пообещала ей от твоего имени познакомить ее с Римом, и она, возможно, ненадолго остановится у тебя. Только не вози ее к Удини или в какое-нибудь другое место за рекой.
Тороплюсь.
Твоя любящая мама.
P.S. Вышлю чек в двадцатых числах.
М.Ч.-Б.".
Артур вздохнул, повернулся на стуле лицом к столу и начал копаться в куче бумаг, скопившихся за предыдущий день.
- Она прекрасно знает, - заворчал он, - что я слишком занят для того, чтобы, словно экскурсовод, мотаться по этому чертову городу.
Это было сущей правдой. Со времени его продвижения по службе - он считал этот термин чистой воды сарказмом - он не более часа в день проводил за работой. Молодому дипломату, который в течение года обучался вежливым и искусным методам ведения дел, посредством которых он мог спокойно и уверенно балансировать между Черным и Белым, это, безусловно, было очень досадно и, конечно, повлекло за собой сложную реорганизацию его распорядка дня.
Совершенные более чем однажды живописные и безрассудные выходки молодого повесы, присланного из Неаполя многоопытным, но все еще доверчивым консулом, здорово нарушили равновесие социального положения Артура в Вечном городе, где большинство очаровательных и прекрасных глаз имеют свойство сбивать с толку мужчин, глядя одновременно в двух направлениях.
- Мисс Карлайл, - все еще сердито бормотал Артур.
Произнося эти слова, он сделал акцент на социальном статусе. - Конечно она старая дева. Может быть, лет сорока, а может, и пятидесяти, несомненно, простушка.
Она захочет осмотреть все замшелые достопримечательности. Если бы кто-нибудь спросил меня...
Его тирада была прервана появлением служащего, который подошел к столу и остановился, поджидая подходящего момента, чтобы высказаться.
- Ну? - бросил Артур, не поднимая глаз.
- Леди, сэр.
Самые ужасные опасения Артура оправдались. Поднявшись навстречу анонсированной даме, он даже выругался про себя. Потратить целую неделю в самый разгар сезона на это. Описать ее лучше, чем сделал это сам Артур, было невозможно: может быть, лет сорока, а может, и пятидесяти, и совершенная простушка. Худая, угловатая, но тем не менее не лишенная некоторого изящества, она шла навстречу молодому дипломату с протянутой для поцелуя рукой и с довольно приятной улыбкой. Артур, шагнув вперед, тоже протянул ей руку и вдруг остановился, невежливо уставившись куда-то поверх левого плеча мисс Карлайл.
- Ну вот, - сказала очень богатая американская леди, - именно этого я и ожидала. За последние три недели я к этому привыкла. Мисс Моултон, - она обернулась к юному созданию, которое и стало объектом созерцания пораженного Артура, - это мистер Черчхилл-Браун. Мисс Моултон, моя компаньонка.
- О! - только и смог выдавить молодой дипломат.
Секунду помолчав, он повторился: - О-о-о!
Эта глупая реакция не удивила бы ни одного человека, которому посчастливилось увидеть мисс Моултон.
Она представляла собой полную противоположность мисс Карлайл; а вдобавок к ее юности, обаянию и красоте она излучала такое презрение и высокомерие, которое опустило Артура ниже уровня моря и напрочь лишило дара речи. Пока мисс Карлайл дружески щебетала о том, что, когда она звонила ему день назад, он показался ей несколько рассеянным, что разве Рим не прекраснейшее место на земле, хотя отели здесь самые ужасные в мире, Артур не сводил глаз с ее компаньонки, которая в конце концов сочла необходимым отвернуться, дабы внимательно изучить портрет герцога Веллингтона {Веллингтон Артур Уэлсли (1769-1852) - английский фельдмаршал и государственный деятель, в 1815 году разбил Наполеона при Ватерлоо}, висевший на ближней к ней стене.
