Сон, приснившийся Педро Энрикесу Уренье на рассвете одного из дней 1946 года состоял, как это ни странно, не из образов, но из медленной, размеренной речи. Голос, говоривший слова, не был его голосом, но напоминал его голос. Тон его, невзирая на патетику темы, оставался бесстрастным и заурядным. Во время сна, который был недолог, Педро сознавал, что спит у себя в комнате и что жена спит рядом. В темноте, сон сказал ему:
Несколько ночей назад, на углу Кордовы, ты обсуждал с Борхесом призыв Севильского Анонима:
О Смерть, в молчании явись, как наступает стрелка.
Оба вы заподозрили, что в тексте звучит преднамеренное эхо некоего латинского оригинала, тем более, что подобные переложения соответствовали манерам эпохи, чуждой нашему пониманию плагиата, скорее коммерческому, чем художественному.
Но ты не подозревал, не мог подозревать, что диалог был пророческим. Через несколько часов, ты побежишь по последней платформе Конститусьон, торопясь на свою лекцию в университете Ла-Платы. Ты успеешь на поезд, забросишь портфель на багажную полку и устроишься на сиденье у окошка. Некто, чьего имени не знаю, но чье лицо ясно вижу, обратится к тебе с какими-то словами. Ты не ответишь, потому что ты будешь мертв. Ты успел попрощаться, как обычно, с женой и детьми. Ты не вспомнишь этот сон, ибо забвение необходимо для исполнения этих событий.
