…С чем можно сравнить мрак настоящей тропической ночи? Обычные аналогии — «как крепкий кофе», «как угольный мешок», «словно плотно закрытый погреб» — едва ли в полной мере отражают его непроглядность и, можно даже сказать, величие. Звезды на пронзительно-черном бархате южного неба — чуть ли не с кулак. Яркие, как будто их хорошенько надраили с песочком. Но толку с них никакого. Если с собой нет хорошего фонарика, ничего не увидишь даже на расстоянии вытянутой руки. Или, во всяком случае, почти ничего. А уж если в такую пору встретишься с коренным обитателем этих мест, то его из-за черного цвета кожи не разглядишь, даже глядя в упор. Вот такая она, эта Африка!.. Вот такой он, этот экватор, едри его!.. Как же вы далеки от родных, средних широт!..
Подобные мысли бродили в голове седоватого, основательно загорелого мужчины европейской наружности, который поздним вечером стоял у окна одной из гостиниц сомалийского города Могадишо, все еще числящегося столицей фактически распавшегося государства. Дымя сигаретой, через тонкую противомоскитную сетку, которую пытались протаранить бесчисленные орды кровососущих крылатых насекомых, постоялец гостиницы смотрел на звезды, на редкие огни окон соседних домов и еще более редкие огни уличных фонарей. Свою работу в этой несчастной стране, изодранной в клочья из-за амбиций местных «уездных атаманов» и шкурно заинтересованных в творящемся здесь хаосе заморских политиканов, он уже почти закончил. Еще неделя, и он с чувством выполненного долга отправится домой.
А что? Миссия ООН, членом которой он был, свою работу выполнила неплохо. Гуманитарная помощь, доставленная сюда международным сообществом, дошла до конкретных ее получателей, удачно миновав липкие лапы местных жуликов, как при чинах, так и без оных. Теперь продуктовая и медикаментозная помощь вместо того, чтобы, вынырнув где-то на местном черном (в смысле — криминальном) рынке, обогатить алчных мерзавцев, которым безразличны проблемы их обездоленных сограждан, хоть на какое-то время станет спасательным кругом для сотен и тысяч нищенствующих сомалийских семей.
Правда, кое-кто таким вот итогом работы этой контрольной группы ООН остался очень недоволен. Ранее среди ооновцев встречались «сговорчивые» люди, которые в той или иной мере являли «понимание» запросов сомалийского криминалитета, по причине чего некоторая часть помощи — порой до половины ее общего объема — таинственным образом исчезала в неизвестном направлении. А тут, как на подбор, все трое оказались людьми до неприличия честными и до безобразия неподкупными. Они категорически отвергли как тонкие, дипломатичные намеки одного из крупных, правительственных чиновников, так и неприкрыто-грубые угрозы здешних бандюганов.
Но теперь уже все позади. Грузы доставлены к месту назначения, нужные бумаги оформлены. Осталось написать отчет и сдать его в секретариат фонда помощи странам Африки. Господи, как она уже утомила, эта страна нескончаемого лета! Здесь, у экватора, оно длится круглый год. Поэтому об иных сезонах можно узнать лишь по некоторому изменению погоды. Здесь два раза в год случаются периоды засухи, с которыми чередуются два довольно долгих периода дождей, когда лужи расплываются до самого горизонта, а по грунтовым дорогам порой не пробьешься и на трехосном вездеходе. Как же порой хочется пройтись морозным деньком по заиндевело-скрипучему снежному насту! Чтобы от ледяного российского ветерка перехватывало дыхание, а вокруг все сверкало ослепительно-белым серебром зимнего убранства северной природы…
Ничего, ничего! Осталось уже немного. Скоро на белоснежном воздушном лайнере все трое они отправятся по домам. Кто — в Москву, кто — в Париж… Впрочем, хватит мечтать. Надо лечь и постараться уснуть, несмотря на нестерпимую липкую жару — кондиционер почему-то вдруг забарахлил, а мастер по их починке так и не явился. Да и противный писк москитов, неведомо как сумевших пробраться в гостиничный номер, едва ли кого мог убаюкать. Эти порождения ящика Пандоры прямо точь-в-точь — незаконные мигранты, ухитряющиеся миновать барьеры и препоны бдительных миграционных служб. Как же они достали, эти мерзкие кровососы, не страдающие расовыми и иными предрассудками, одинаково алчно потребляющие кровь и азиатов, и африканцев, и европейцев!
Погасив окурок и намочив в ванной простыню, постоялец гостиницы с наслаждением до макушки завернулся в чуть прохладную ткань и лег на постель. Слушая раздражающее, настырное пение комарья, он вспомнил старую байку о том, как на лесном кладбище собрались вампиры, упыри и вурдалаки, намеревающиеся выяснить, кто из них ловчее умеет сосать кровь. Но нечисти этот «симпозиум» пришлось закончить, едва его начав — комары всех одолели…
Сон долго не шел. Приходилось мысленно считать то овец, то верблюдов, а то и африканских слонов. Через окно, из-за жары открытое настежь, свободно вливались звуки ночного города. В основном это было пение множества цикад, которым как бы подпевали горластые древесные лягушки. А еще откуда-то издалека доносился рокот тамтамов, извещающий о том, что не все этой ночью намерены предаваться скучной дреме, предпочтя ей веселые, зажигательные танцы у костра. Впрочем, тамтамы звучали и минувшей, и позапрошлой ночью. Создавалось впечатление, что эти барабаны есть везде, где только ступила нога африканца.
![Крепкий орешек II. Шесть дней Кондора [сборник]](/storage/book-covers/8c/8c5930280aa7ec8fccf281cccb9a8482874dacc5.jpg)
