Сокол Спарты
Авторы: Конн Иггульден
Жанры: Исторические приключения, Историческая проза
Циклы: не входит в цикл
Формат: Полный
Всего в книге 140 страниц. Год издания книги - 2018.
401 год до н. э., Месопотамия. Шахиншах Артаксеркс II, только что взошедший на трон самого большого государства эпохи, державы Ахеменидов, задумал убийство главного противника – своего брата Кира Младшего. Тому удалось спастись, и он решил свергнуть несостоявшегося братоубийцу при помощи греческих наемников во главе со спартанцем Клеархом, бывшим тираном Византия. В битве на берегах Евфрата эллины проявили себя во всей красе, но гибель Кира сделала их дальнейшее пребывание в персидских владениях не только бессмысленным, но и смертельно опасным. Лишенные средств к существованию, окруженные врагами, они должны пробить путь из сердца империи на родину…
Читать онлайн Сокол Спарты
Conn Iggulden
THE FALCON OF SPARTA
Copyright © Conn Iggulden, 2018
Перевод с английского Александра Шабрина
Серия «Железный трон. Военный исторический роман»
© Шабрин А.С., перевод на русский язык, 2019
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Моему сыну Кэмерону,
посетившему Спарту
вместе со мной
В 401 году до н. э. персидский царь владел империей от Эгейского моря до северной Индии.
В его власти находилось полсотни миллионов подданных, и войско его было огромно.
И только Спарта с Афинами, действуя сообща на суше и на море, обращали его вспять.
Пролог
В Вавилоне царил зной, под которым скворцы, разевая клювы, являли наружу темные язычки. За толщей городских стен солнце неистово пылало над теми, кто работал в полях. Шествуя посередине дороги, Царь Царей поблескивал то ли от масла, то ли от пота – от чего именно, его сын сказать затруднялся. Отцова борода, тоже блестящая от позолоты, курчавилась тугими колечками – такая же неразлучная его часть, как запах роз или золотое шитье мантии, колышущейся в такт движениям.
Воздух припахивал жарким камнем и хвоей кипарисов, застывших под выцветшей синевой неба черными наконечниками. Соседние улицы были загодя очищены от своих обитателей – ни старика, ни ребенка, ни даже курицы, которая осмеливалась бы корябать землю на глазах у царевых стражников, оцепивших место прогулки своего могучего властителя. Тишина зиждилась такая, что можно было расслышать тонкий щебет птиц.
Улицу Нингал устилали пальмовые ветви, хрусткие под ногой и еще не утратившие своей зелени. Ни дуновения, ни дурные запахи не прерывали неспешных назиданий отца. Ведь речь шла ни больше ни меньше о самом существовании высочайшего дома, так что ни приближенным, ни соглядатаям не надлежало в это время даже пребывать вблизи. Повеление очистить к рассвету улицу по всей ее длине начальник стражи счел царственной причудой. Правда же состояла в том, что некоторые из слов предназначались не для сторонних ушей. О том, что этих самых ушей при дворе в избытке, царь знал досконально. Слишком уж много сатрапий[1] и царств, больших и малых, было попрано его сандалиями. Девять десятков правителей и наместников всех мастей платили своим доносчикам за наушничанье, и тысяча царедворцев толклась локтями за свое положение при троне. Так что даже обыкновенная прогулка наедине с сыном (удовольствие, доступное любому пастуху) была нынче роскошью под стать рубинам, ценностью наравне с «лучниками» – толстыми, золотыми с изображением Дария, что гуляли по просторам его державы.
При ходьбе отрок-царевич то и дело бросал на своего отца взгляды, полные преданности и немого обожания. Он силился походить на царя в том числе и походкой, но, чтобы не отставать, ему требовалось то и дело прибавлять по полшага, и выходили какие-то несуразные подскоки. Дарий, казалось, этого не замечает, но сын-то знал, что от отца не ускользают никакие мелочи. Секрет долгого правления Дария состоял в его мудрости. Если бы мальчика спросили, он бы с жаром воскликнул, что его отец не ошибается никогда и ни в чем.
В дни, когда вершились суды, Дарий восседал над своими самыми могущественными сатрапами; над военачальниками, чьи рати исчислялись десятками тысяч; над правителями стран дальних, как луна, и изобилующих несметными богатствами. Царь отстраненно слушал, временами поглаживая бороду, и на руках его оставались следы от позолоты. Иногда он рассеянно пробовал от виноградной грозди в золотой чаше, которую держал подле него коленопреклоненный раб. За всей этой мнимой неспешностью Дарий прозревал суть и выносил суждение уже тогда, когда его советники еще лишь спорили и взвешивали доводы. Артаксеркс мечтал уподобиться в этом отцу, а потому слушал и постигал, усердно постигал и прилежно слушал.
Город был тих настолько, насколько это способны обеспечить тысячи стражников, приткнувших клинки к шеям возможных нарушителей. Царевы военачальники понимали, что при любом ослушании венценосный гнев падет на них, а потому отец и сын шли так, словно были единственно живыми в этом мире с его пылью и солнцем, которое, клонясь к закату, привносило облегчение от тягостного дневного зноя.
– Вавилон был некогда сердцем могущественного царства, – молвил Дарий голосом мягким, скорее учителя, чем воина.
Сын поднял голову; глаза его были ярки.
– Но Персия все равно могучее. Ведь правда?
Отец улыбнулся сыновней гордости.
– Разумеется. А как же иначе? Персия в десятки раз превосходит потуги древнего Вавилона. Границы моих владений человеку не обойти за всю свою жизнь – и не то что одну, а даже несколько. Однако, сын мой, царство не досталось мне даром. Когда от рук убийц пал мой отец, тиара перешла моему брату. Он принял ее с еще не просохшими от слез глазами, но не прошло и месяца, как жизнь отняли и у него.
– Но ведь ты отомстил тем, кто его умертвил? – желая нравиться отцу своей почтительностью, спросил Артаксеркс.
Царь Царей остановился и обратил лицо к солнцу, словно пытаясь лучше разглядеть свои воспоминания.
– Да, сын мой, – смежив веки, отозвался он. – Когда в тот день взошло солнце, нас было трое. Трое братьев. А к вечеру я остался один. Я был обагрен кровью, но я стал царем.
