Сочинения в трех томах. Том 2
Авторы: Еремей Иудович Парнов
Жанры: Научная фантастика, Исторические приключения
Цикл: Большая библиотека приключений и научной фантастики
Формат: Полный
Всего в книге 129 страниц. Год издания книги - 1998.
Во второй том вошел роман «Красный бамбук — черный океан» и рассказы.
Читать онлайн Сочинения в трех томах. Том 2
Иллюстрации художника
В. ГАЛЬДЯЕВА
© Издательский центр «ТЕРРА», 1995
КРАСНЫЙ БАМБУК —
ЧЕРНЫЙ ОКЕАН
Роман
Лето падения Парижа тысяча девятьсот сороковое было отмечено цветением миртов. В старинном вьетнамском месяцеслове на этот год сошлись знаки Металла и Дракона. Ему сопутствовала мужская стихия, которой противостоял мирт — цветок любви и смерти.
ГЛАВА 1
Фюмроля разбудил жестяным шелест цикад. Он испуганно встрепенулся, хотел вскочить, но тут же запутался в податливой марле антимоскитного полога. Казалось, все еще длится душный кошмар, заставивший его сбросить с себя льняную пижаму, ставшую такой же горячей и влажной, как измочаленные простыни, как эта враждебная подушка. Свою первую ночь в тропиках он провел ужасно. Сначала терзал один-единственный комар, контрабандой проникший сквозь заслоны из марли. Неуловимый, беззвучный, он неустанно тиранил доведенную до отчаяния жертву. Фюмроль метался под пологом, исступленно хлопая в ладоши, то и дело зажигал свет или распрыскивал одеколон. Но все было бесполезно. Едва он смыкал распухшие от укусов веки, как следовал новый ожог. Наконец, затаив дыхание и стиснув зубы, он подстерег и расплющил невидимого истязателя у себя на щеке. Теперь, казалось, можно было уснуть спокойно. Потянулись тягучие изнурительные минуты полусонного забытья, когда ночное сознание томит душу бесполезными сожалениями, заманивая утомленный ум в непроглядные лабиринты. Отчетливо и зловеще тикали часы у изголовья. Смутные тени перебегали по потолку. Борясь с бессонницей, Фюмроль поймал себя на том, что расчесывает укусы. Вспомнились настоятельные предупреждения знатоков, что этого делать не следует. Фюмроль смочил слюной разбухшие, налитые жаром пальцы и включил фен. Спать под феном ему, во избежание самых жесточайших простуд, тоже никак не советовали. Но уже не хватало сил ни думать, ни вспоминать. Отбросив к ногам мятую-перемятую подушку, Фюмроль осторожно выпростал из-под полога руку, нашарил бутылку анисовки и, лежа на боку, сделал несколько жадных глотков. Это, пожалуй, был самый разумный поступок за всю ночь, наполненную скрипами и плотоядным чмоканьем шнырявших по потолку бледно-розовых ящериц.
Проснувшись, Фюмроль взглянул вверх. Ящерицы исчезли. Только широкие лопасти фена с угрожающей силой метались под потолком. Его скрежет и вой заглушали мириады ножниц, стригущих кровельное железо. Цикады и комары в этой стране были одинаково беспощадны. За окном, затянутым мелкой стальной сеткой, разгорался скоропалительный день.
Вставая, Фюмроль обнаружил на постели бутылку. Удивленно покривившись, но так ничего и не вспомнив, он глотнул из горлышка и принялся за утренний туалет. Когда выбритый и благоухающий одеколоном, он присел у чайного столика, ужасы прошедшей ночи представились в несколько смешном виде. Он раскрыл черную лаковую коробочку и, насыпав серебристо-зеленого чая в тонкий фарфоровый чайник, плеснул из термоса кипятку. Потом долго смаковал золотой напиток, нежно пахнущий алым жасмином. С каждым глотком крепло почти животное ощущение довольства. Фюмроль неожиданно обрадовался тому, что молод, здоров, хорош собой и, кажется, чертовски проголодался. Выплеснув остывший чай из полупрозрачной, с прихотливым синего кобальта орнаментом чаши, он заварил еще щепотку и, дожидаясь, пока настоится, подошел к окну.
Во внутреннем дворике отеля кипела жизнь. Черноволосые миниатюрные женщины в черных шелковых брюках и светлых блузах таскали тюки с бельем, бой в малиновой ливрее спешил куда-то с утюгом, точил длинные ножи поваренок. И полным-полно было ребятишек: стройных девочек с любопытными, по-женски умудренными глазами и полуголых мальчишек, которые смеялись даже тогда, когда падали и разбивали себе носы. Там, внизу, еще плавал голубой сумрак, но небо над черепичными крышами наливалось ленивым зноем, недвижимы были перистые листья веерных пальм, широкие изодранные опахала бананов бросали причудливые тени на желтые стены домов. Запах помоев, которые выплескивались прямо во двор, смешивался с тревожным чадом сандаловых воскурений и сладостным дыханием незнакомых цветов. Фюмроля переполняло предчувствие необыкновенных и радостных перемен. Он ощутил себя моряком, выброшенным после кораблекрушения на незнакомый берег. Его ждала совершенно новая жизнь, и нужно было поскорее забыть о прошлом. Где-то там, за океаном, осталась униженная страна, которую заполнили колонны беженцев, пленительный пепельно-сизый город, чьи вечные мостовые искорежены стальными гусеницами черных танков и стонут под копытами чужих лошадей. Поскорее забыть обо всем, выбросить из сердца и памяти. Иначе дни, которые предстоит прожить под перламутровым небом Индокитая, станут для Фюмроля страшнее вчерашней ночи.
Допив чай, он распаковал чемоданы и переоделся в белое. В тропиках к протоколу относятся весьма снисходительно, и он еще накануне решил, что не станет дожидаться, когда вернут из глажки парадный мундир. Повседневный френч с погонами и орденской планкой почти не измялся, и в нем смело можно было предстать перед генерал-губернатором.
