Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней
Авторы: Роберт Ирвин Говард
Жанр: Героическая фантастика
Цикл: Фантакрим-extra: фантастика, приключения, детектив
Формат: Фрагмент
Всего в книге 160 страниц. Год издания книги - 1992.
В сборник американского фантаста входят в основном «ужасные» произведения: роман «Час Дракона», повести о чудовищах («Тварь на крыше», «Пламень Ашшурбанипала» и «Крылья в ночи»), об оборотнях («Голуби преисподней»), известный «Пиктский цикл» о древней борьбе добра и зла, включающий повести «Долина червя», «Королевство теней», «Народ тени», «Короли ночи», «Черви земли» и «Черный человек».
Читать онлайн Собрание сочинений. Том 2. Голуби преисподней
Час Дракона
1. Спящий, пробудись!
Вздрогнули бархатные портьеры, и, пустив по стенам волну пляшущих теней, замерцало пламя высоких свечей. Между тем, даже слабого движения воздуха не было в зале. Вокруг стола черного дерева, на котором покоился саркофаг из резной зеленой яшмы, стояли четверо мужчин. У каждого из них в воздетой правой руке горела странным зеленым светом черная свеча причудливой формы. Ночь окутывала мир, и безумный ветер завывал в мрачных ветвях деревьев.
Тревожная тишина и пляшущие тени владели залом, в то время как четыре пары горящих волнением глаз были устремлены на длинный зеленый ящик. Загадочные иероглифы на его поверхности подобно змеям переплетались в неверном свете свечей.
Человек в изножье саркофага склонился и пламенем свечи начертил в воздухе некий мистический знак. Потом, установив свечу в черной с золотом чаше и произнеся какие-то непонятные спутникам заклинания, погрузил свою широкую белую ладонь в складки обшитой горностаевым мехом одежды. Когда рука вернулась обратно, в ней сиял огненный шар.
Трое остальных испустили глубокий вздох, смуглый крепкий человек, стоящий в изголовье саркофага, прошептал:
— Сердце Аримана!
Предводитель резким жестом призвал к тишине. Где-то вдалеке начала жалобно выть собака, а за окованной металлом и накрепко закрытой дверью раздались крадущиеся шаги. Однако никто не отвел взгляда от саркофага; человек в горностаевой мантии продолжал делать пассы пылающим кристаллом и повторял заклинания, считавшиеся древними еще в дни гибели Атлантиды. Свет, вырывавшийся из камня, ослеплял, и нельзя было доверять глазу, но резная крышка саркофага треснула, словно распираемая изнутри какой-то неодолимой силой, и все четверо увидели мумию — скрюченную, сморщенную фигурку — ее конечности торчали из тронутых тлением, бинтов, как ветки.
— И ты собираешься оживить это? — сардонически усмехаясь, спросил темнолицый человек, стоявший справа.
— До него же дотронуться нельзя — рассыплется. Глупы же мы были, когда…
— Тс-с! — властно сказал высокий — тот, что держал камень. Зрачки его расширились, на высоком белом челе выступили капли пота. Он склонился вперед и, стараясь не касаться мумии, опустил пылающий кристалл ей на грудь. Потом отступил назад, собрал, казалось, все силы и беззвучно прошептал магическую формулу.
Пламя, пульсирующее в огненном шаре, пылало на мертвой высохшей груди. Собравшиеся тяжело дышали, сцепив зубы, глазам их предстало поразительное зрелище. Засушенное существо в саркофаге начало увеличиваться, расти и в длину, и в ширину. Бинты лопнули и рассыпались в бурый прах. Темные скрюченные конечности набухали, выпрямлялись и светлели на глазах.
— Во имя Митры! — прошептал высокий светловолосый человек, стоявший слева. — Он не был стигийцем! По крайней мере, хоть это правда.
И снова дрожащий палец приказал хранить молчание. Перестала выть собака вдалеке. Она поскулила, словно ее донимали кошмары, но и этот звук затих, и во внезапно наступившей тишине светловолосый услышал скрип тяжелых дверей — словно кто-то с огромной силой напирал на них снаружи. Он взялся за рукоять меча и хотел обернуться, но человек в горностаях прошипел:
— Остановись! Не разрывай цепь! И не подходи к двери, если тебе дорога жизнь!
Светловолосый пожал плечами, обернулся и застыл, пораженный. В яшмовой гробнице спал живой человек — высокий, сильный, белокожий, с черными волосами и бородой. Он лежал неподвижно, с широко открытыми глазами, бессмысленными, как у новорожденного.
Человек в мехах понемногу приходил в себя после нечеловеческого напряжения.
— О, Иштар! — прошептал он. — Это Ксальтотун! Живой! Валерий, Тараск, Амальрик! Теперь видите? Видите? Вы во мне усомнились, но я вас не подвел. Сегодня ночью мы были в двух шагах от адских врат, и рядом с нами толпились чудовища тьмы — да, они сопровождали его до самого выхода, — но мы вернули к жизни великого мага.
— И, несомненно, обрекли свои души на вечную муку, — сказал темнолицый невысокий Тараск.
Светловолосый Валерий рассмеялся:
— Могут ли быть муки горшие, чем сама жизнь? Все мы прокляты с самой минуты рождения. Да и вообще — кто бы не отдал свою жалкую душонку, чтобы получить престол?
— Нет разума в его взоре, Ораст, — заметил гигант Амальрик.
— Он слишком долго был мертвым, — ответил Ораст. — Сейчас он подобен внезапно разбуженному, в душе его пустота. А ведь он был погружен в смерть — не в сон. Мы вернули его душу, прошедшую сквозь бездонные омуты мрака и забвенья. Я заговорю с ним.
Он наклонился над саркофагом и, впившись взором в темные глаза лежащего в нем человека, медленно воззвал:
— Ксальтотун, проснись!
Губы воскресшего дрогнули.
— Ксальтотун, — глухо прошептал он.
— Ты — Ксальтотун, — сказал Ораст — так гипнотизер обращается к усыпленному. — Ты — Ксальтотун из города Пифона в Ахероне.
В темных глазах появился слабый огонек.
— Я был Ксальтотун, — раздался шепот. — Теперь я мертв.
— Ты есть Ксальтотун! — воскликнул Ораст. — Ты не мертв, ты жив!
— Да, я Ксальтотун, но мертвым покоюсь я в стигийской столице Кеми, где был убит.
— Жрецы-отравители своим черным искусством превратили тебя в мумию — все органы остались нетронутыми. Теперь ты снова жив. Это Сердце Аримана вернуло тебя к жизни, призвав твою душу сквозь время и пространство.
![Жертвоприношение [Гнездо ворона]](/storage/book-covers/72/72ab877bff59ab194f869471ba26353d036127e9.jpg)
