![](
PDkzODdASFxOQERXRTc4UG1RV19iZ2hnPk1xeXBkeFxlZ2P/wAALCABiAJoBAREA/8QAHwAA
AQUBAQEBAQEAAAAAAAAAAAECAwQFBgcICQoL/8QAtRAAAgEDAwIEAwUFBAQAAAF9AQIDAAQR
BRIhMUEGE1FhByJxFDKBkaEII0KxwRVS0fAkM2JyggkKFhcYGRolJicoKSo0NTY3ODk6Q0RF
RkdISUpTVFVWV1hZWmNkZWZnaGlqc3R1dnd4eXqDhIWGh4iJipKTlJWWl5iZmqKjpKWmp6ip
qrKztLW2t7i5usLDxMXGx8jJytLT1NXW19jZ2uHi4+Tl5ufo6erx8vP09fb3+Pn6/9oACAEB
AAA/APQKKKKKKKKKYXQNgkZpQQehpaWiiiiiiiiiiiiiikorgdW1i4utRlkt7iWOEHagRiuQ
O/br15+ldhpF+mo2CToMOPlkAGMNjnHtzV6looooooooooooqOaeG3QPPKkSk4Bdgoz+NZ3/
AAkek/8AP3/5Df8AwqjqnimCKJP7OZZpC3zb0YAD9Of/AK9UpPFBudKuYJolSdk2qVyVbJwe
OxwfXt+FZS6PftZ/axbnyNhfcWA+Ud8ZzU+k65LpdnPFGgdncMgYfKv94nueg/z1uaX4pnil
f+0WaaMr8uxFBB/Tjr+lasXiqzmkEcVteSOeirGCT+Ga07TULS9ANtcJIcZ2g4YDOOR1FWqK
KKKKKKKKK4LxDdS32syRKXdY38qOPHfocAep/pXTR2ulWVvBDepYLOsa7i4UFjjBPPJ5BqB/
Ddk7R3FhK1u67WjZTvXOcg4PX88VyN9Zz2Fy0Fwu1x0I6MPUe1eiWRiayt2gUrEY1KKeoXHA
/KvPNPspdQult4gdxBOQOF9z6DOP/r9K6/TPDVpaIr3Ki4nxzu5QH2Hfr39O1LJrmkNKtg21
4Thc7B5S46DntwOcY6Vz+rxPo2vCWByckTJuYk8k5BPU8g/hXdUUtFFFFFFFFcLrML6Z4h+0
+WzRmUTISfv8gkZ+uf0o8RSaddTG7s7ppJnYB0KEDAGMjIHp+tdToVvJa6PbRSjDhSxHpkk4
PvzT9U0yDU7bypflccpIByp/w9q5a21i50qyudMuImWRVZYyDtMZPv6c5B/x46TRNJTSrYru
3zSYMjDpx0A9hk1bvYzLZXEYUuXjZQoYAnI6ZPSuDiex+0j7datAsbfNHArZf2JZuMe3vVpo
pfEerH7MnlW8ahASBiJB06d+vH9Bmu3dlRGd2CqoySTgAVFFfWc0gjiuoJHPRVkBJ/CrFFFF
FFFeealqZ1LUDLcB2t1JEcasFIXt689M/wD6queFL2eLU0tVb9zNncp7EKTke/FdlNBDcIEn
iSVQcgOoYZ/Gqltomm2solhtVDjoWJbHuMk4PvV+muyojO7BVUZJJwAK4fUjLrT3GoW9qUih
GGb+8OMdB97GSfQY9Oem0TWItUhwcJcIPnj/AKj2/l/PUqnd6XY3pLXFsjsTksPlY8Y5I5qx
bwRW0CQwoEjQYVR2rn/GlxJHbW9upwkrMzY77cYH05/QVyghY25mBBVXCMO4JGR+eD+X0ru/
Dt215pETySmSVCUcnrkHj68Ec1qUtFFFFefGwt4NeayvJGigDld+4ZAxlST054/+tXWaboNn
psxmi3ySYwGkIO31xgCtSlrjJPEV/JqMr28ge2jcsIwoG6MH3GenJ9OT2qe7urjxJeGysSY7
JDmSQj73uf6D8T7atvKtnqFtpFkoaKONnmLHJUdu/Uk8jHcVR1TQXtpPt+kFkmRt5iX/ANlH
58d8/hWRqmt3dzLDJHO0I8oZEMpwTzk47Htg+nUjBrqdB1H+0dOR5JFadPllAGMHsce4/DrW
lUN3aQXsBhuYxJHnODxg+x7VyeuwafY3kFtYWYa4Dq7AsXB9EK55z/h610ei2RsNMhgYASY3
PgD7x559cdM+1X6WiiiisvW9Gi1SDIwlwg+ST+h9v5fzxYrrXNFHkzWxuLeMZ3bSwCAnow6c
evTjipP+Ey/6cP8AyN/9jUEuvapdw+Ta+TI8iZb7NHJvjHHr9cZGf5VLpHhm4R/MvJTCjDa0
UbcuvdWI7dPX8K0tS1S00SzFvbKhlUbUhU/d75b88+p/WuRlEM1m93LcE3ckzZjCj5hwdx9O
Sfr+BrptG8QRMiWmoEw3EYKl5DgHHqT0b6+nvirGreHrfUHEkbC3lydzKmQ/1HHOe9c2bDV9
FmM8cbrtDDzIxvUqOpPt35/pVn/hLr//AJ423/fLf/FVOuqa/qkO21txGrAnzI125HQgMxx+
XPFXtM8NJDKl1ezNNcq+/wCVvlz2JJGSc8/5536KWiiiiiikorN1az1C6U/Yr7yBtA8vbjJz
13Dkf/W96xbfwncSXJe/uVKHJYxsSzH6kViarbRWmoSwwF2iU4VnHJxwew/iBH4VvjwzFfW8
Nwty8UroDMGG/wCfA3dwQc5znv6VLpmgX8DqtzqDrAhyIoJGAb1HbHPp79K6Oiiilooooooo
opKKKK8914yjVZopVC+W7Bcd1Zi4J/76rtNDt2tdItoXzuCbiCMEEnOMe2cVeoooopaKKKKK
KKKKKKKry2kEs6zSQxvIuNrsoJGPQ1OBiloooooooooooooooooooooooooooooooooooooo
oooooooooor/2Q==)
Каждое столетие оставляет потомкам не только документы и книги, картины и технические приспособления, дворцы и надгробия, но еще и свой образ, легенду о самом себе, живущую в памяти поколений. Легенде необязательно во всех деталях отвечать строгим требованиям исторической достоверности. А потому сложившийся в сознании наших современников облик российского восемнадцатого века кажется профессиональному историку, по крайней мере, неполным и не вполне точным. Зато этот образ красочен и эмоционален. Каждый вспомнит славные победы при Полтаве, Кагуле, Чесме и Рымнике, непреклонного Петра, Андреевский флаг над балтийскими волнами и шпиль Петропавловского собора… Есть в нашей памяти и каторга демидовских заводов, кровавый пожар пугачевщины, «прелести» Тайной канцелярии и подобных ей учреждений, всегда хорошо приживавшихся на отечественной почве. Но помимо успехов российской государственности, помимо социальной розни было в XVIII веке что-то вызывающее ностальгию у современного человека, делающее то столетие милым нашим сердцам. Галантный век с его придворной мишурой, напудренными париками, необозримыми кринолинами и потрясающими декольте похож на праздник, на маскарад, на театральное действо. Хрупкая изысканность стиля той жизни увлекает своей подчеркнутой отрешенностью от грубости окружающего бытия. В паше время, когда все подчинено принципу строгой целесообразности, расчету и удобству, так тянет полюбоваться (немножко снисходительно и чуточку с иронией) затейливым, почти кукольным мирком, построенным вроде бы совершенно по иным законам. Искусственность жесток, одеяний, причесок и светской речи. Эта искусственность по-своему совершенна. Мы готовы следить за хитросплетенной интригой при елизаветинском или екатерининском дворе с жадным любопытством и не испытывать негодования от лживости, коварства и жестокости ее зачинщиков – нас интересует прежде всего тонкость работы. Ну а если вдруг дело кончится казнью и кровью, мы готовы чуть ли не обижаться – почему в таком остроумном, филигранном спектакле допущены столь грубые натуралистические сцены?!
Прелесть эпохи состоит для нас, наверное, еще и в том, что это молодость, героический век становления современной, отчасти европеизированной России. Мы видим здесь цельные героические характеры энергичных фаворитов, блистающих бриллиантовыми звездами и в промежутке между «машкерадами» присоединяющих к империи обширные земли. Мы завидуем в глубине души удачливым авантюристам, на которых так богато позапрошлое столетие. Артистизм, изящество, с какими взбегали на высшие ступени власти вчера еще совершенно безвестные люди, подходят скорее сюжету авантюрного романа, чем реальной жизни. Кажется, что никто тогда не был в разладе с самим собой, не мучился гамлетовскими вопросами, не боялся глядеть в будущее. Под вычурным, несколько декадентским нарядом, заимствованным из Европы, оказывались цельные, здоровые человеческие типы – достойные представители народа, переживающего национальный подъем.
Ну и конечно, мы ждем от любого рассказа о XVIII веке пикантных историй, подробного описания вольных придворных нравов, легких сердечных побед и непринужденных измен «в стиле рококо» на фоне роскошных дворцовых интерьеров и райских кущ Петергофского парка. Нас, наверное, огорчит, если мы узнаем, что еще при Елизавете в царских дворцах гуляли сквозняки, двери скрипели и плохо закрывались, грязные потеки то и дело портили дорогую обивку степ, а блистательные придворные весьма редко посещали баню…
В числе привычных черт столетия – и частые смены лиц на российском престоле. Вряд ли каждый из нас легко назовет все перевороты на протяжении трех четвертей века между смертью Петра Великого и вступлением на престол Александра I. Судьба возносила на вершину государства то отрока или грудного младенца, то целую череду женщин случай, больше никогда в русской истории не виданный. Бескровность и легкость этих перемен хорошо соотносятся с набросанной выше картиной легкомысленного и непостоянного придворного мирка, затерянного в бесконечных просторах патриархальной России. «Эпоха дворцовых переворотов») – термин, придуманный В. О. Ключевским, стал чуть ли не синонимом для российского XVIII века или, по крайней мере, для послепетровской его части. Давайте внимательно вглядимся в эту «эпоху», вчитаемся в рожденные ею документы и мемуары и проверим, насколько близки сегодняшние стереотипы к самоощущению того времени или же, напротив, далеки от него. Не предстанет ли прошлое перед нами более строгим, жестким и похожим на наше время, чем казалось нам априори?
Составить список «дворцовых переворотов» не так легко. Включать ли в него только низложения государей или же еще и скандальные отставки министров, удаление всемогущих фаворитов? Как быть с теми случаями, когда всего лишь угрозы применить силу оказалось достаточно, чтобы одна «партия» восторжествовала над другой? Куда отнести неудачный мятеж В. Я. Мировича? Или же «дело Лопухиных», когда следствие усмотрело попытку организовать переворот там, где ее, очевидно, не было?