Объединение земель вокруг Москвы, свержение ордынского ига круто изменили жизнь русского народа. Страна, казалось, пробудилась от тяжелого сна. Бурный подъем ощущался во всех сферах жизни. Крестьяне распахивали некогда заброшенные и осваивали новые земли. Расширилось вотчинное и поместное хозяйство. Оживились ремесло, промыслы и торговля. Стали многолюдными города и села. Монархия, опираясь на поддержку дворян, ограничила могущество аристократии и выступила с претензиями на абсолютную власть. Реформы 50-х годов XVI в. создали систему приказного управления и укрепили вооруженные силы. На юге и востоке русские войска присоединили к России Нижнее и Среднее Поволжье, продвинулись за Урал. На западе Русское государство вступило в борьбу с Речью Посполитой за наследие Киевской Руси и со Швецией за выход к Балтийскому морю. Были достигнуты значительные успехи в развитии русской культуры.
Во второй половине XVI в. тяготы многолетних войн привели к перенапряжению сил народа и затормозили развитие страны. Попытка царя Ивана Грозного при помощи массового террора сокрушить могущество аристократии и добиться абсолютной власти ввергла страну в глубокий кризис. Неурожай и голод 1567–1570 гг. поставили русский народ на край гибели. Борис Годунов, пришедший к власти при помощи хитроумных дворцовых интриг, пошел на значительные уступки боярам и дворянам в надежде объединить широкие слои землевладельцев вокруг трона. Прямым следствием этой политики явилось закрепощение крестьян, что способствовало нарастанию еще более опасных антагонизмов в России. Новый курс московского руководства позволил лишь на время стабилизировать обстановку в стране. Неурожай и голод 1601–1603 гг. разом перечеркнули все усилия Бориса Годунова и его окружения по преодолению наследия Грозного. Кризисные явления прошлого, усиленные новыми противоречиями, привели в начале XVII ст. к первой в истории России гражданской войне, которая стоила русскому народу многих жертв, лишений и утрат и оказала значительное влияние на его историческую судьбу. Современники метко назвали это время «Смутным», а все происшедшее — «Смутой», написав яркие учительные сочинения, предостерегавшие потомков от повторения грехов и ошибок предков.
В последующие столетия русские люди неизменно проявляли живой интерес к событиям Смутного времени и любую переживаемую «переломную» или «кризисную» пору неизменно сравнивали с событиями того времени и по аналогии часто называли «новой Смутой». Так было в годы петровских преобразований, во время захвата французами Москвы в 1812 г., в революционную пору начала XX в., так происходит и сейчас, когда Россия вступила в полосу глубокого кризиса и резкого обострения социальных антагонизмов. Обращаясь к своей истории, к своим корням, россияне пытались и пытаются избежать надвигающиеся беды, найти силы и пути к лучшей жизни. Именно поэтому исследования по истории Смуты неизменно являются актуальной задачей отечественной исторической науки.
События начала XVII в. изучены крайне неравномерно, с разной степенью глубины. Наибольшей популярностью у историков пользовались сюжеты, связанные с царствованиями Бориса Годунова (1598–1605 гг.), Лжедмитрия I (1605–1606 гг.), восстанием И.И. Болотникова (1606–1607 гг.), а также движением земских ополчений (1611–1612 гг.), тогда как кульминационный тушинский период Смуты (1607–1610 гг.), основное содержание которого составляло движение Лжедмитрия II и борьба против него правительственных сил, остаются недостаточно разработанными. В литературе эта тема изучалась в основном в общих работах по истории России, международных отношений, исследованиях, посвященных Смуте в целом. Из специальных работ имеется лишь одна монография, несколько популярных брошюр и около десятка специальных статей[1]. По этой причине мы избрали предметом своего исследования движение Лжедмитрия II в 1607–1610 гг. с целью прояснить его роль в событиях того времени и Смуты в целом.
Движение Лжедмитрия II и его роль в событиях Смуты неоднозначно оценивались в литературе. В XVIII — первой половине XIX в. в отечественной историографии господствовало представление, что движение Лжедмитрия II в 1607–1610 гг. являлось частью стихийного народного бунта, «безумного и беспощадного», который произошел из-за вмешательства внешних врагов, заславших в страну самозванцев[2]. Во второй половине XIX в., не без влияния работ польских историков[3], возобладал взгляд на Смуту как на конфликт, порожденный внутренними причинами. Историки пришли к выводу, что Лжедмитрий II был ничтожной личностью — игрушкой в руках выдвинувших его и собравшихся под его знаменами «противуобщественных сил»[4]. В.О. Ключевский и С.Ф. Платонов пришли к заключению, что Смута являлась социальным конфликтом, вызванным глубоким экономическим кризисом конца XVI — начала XVII в. и неравномерным распределением в обществе государственных повинностей. Историки полагали, что разные социальные слои русского общества вступали в Смуту не сразу, а постепенно. Сначала вспыхнула политическая борьба в верхах, вследствие пресечения династии. Затем, после «келейного» возведения на трон кучкой аристократов «боярского царя» Василия Шуйского против него выступило «среднее боярство», «столичное дворянство и приказные дельцы». Они возродили призрак самозванца, во имя которого поднялось провинциальное дворянство, а за ними — податное население и казаки. Движение, знаменем которого был Тушинский вор, согласно предложенной исследователями схеме, хотя и было полурусским-полупольским, стало апогеем социальной борьбы — восстанием «общественного низа против высших классов». Иноземцы, служившие Лжедмитрию II, были наемниками, но действовали с тайного одобрения польского правительства. Смута, по мнению В.О. Ключевского и С.Ф. Платонова, разрушила государственный строй, но не национальное и религиозное единство русского народа. Иноземцы и казаки постепенно «вразумили» все слои русского общества, и они были вынуждены объединиться для своей защиты. В.О. Ключевский считал, что это произошло после смерти Лжедмитрия II в 1611 г. С.Ф. Платонов пришел к заключению, что перерастание социальной борьбы в национально-освободительную произошло раньше, еще в 1608–1610 гг. В результате Смуты, по его мнению, в выигрыше оказались средние общественные слои, а в проигрыше — верх, старое боярство, и низ — казачество
