Получается так, что Кентуккское дерби 2043 года выиграет жеребец Привет Фалутин. Довольно дурацкая кличка для лошади, но к тому времени, когда его скаковая карьера закончится, в моду войдут клички ничуть не менее глупые, вроде Швепс, Там-Тут или Сиэтлское Болото. Он выиграет полкорпуса, вырвавшись вперед на последней прямой, а кобылу Барфли, которая финиширует третьей, дисквалифицируют и поставят позади трех лошадей, закончивших дистанцию после нее.
Семь тысяч сто пятьдесят лет спустя звезда, известная под названием Антарес, обратится в сверхновую.
А еще через два миллиона и три года первые проблески разума появятся у моллюсков, обитающих в приливных озерах четвертой планеты, вращающейся вокруг звезды, занесенной в каталоги под названием Спика.
Я бы назвал вам свое имя, но, боюсь, вы не сможете его произнести, да я и сам не повторю его второй раз. Оно постоянно меняется, знаете ли (а может, не знаете, меня это особо не волнует). Впрочем, скажу вам, откуда я родом. Название этого места тоже меняется. Сейчас это Квиггл. А может, Квиббл. Короче, шестая планета звездной системы, известной вам как Бетельгейзе. Во всяком случае, была там шестая планета. Сейчас ее, может, и нет. И меня это печалит. Все-таки там похоронено мое тело.
Но что-то я забежал вперед.
Когда-то я принадлежал к цивилизации гуманоидов, населявших шестую планету Бетельгейзе, которую мы называли Профф. Разумеется, я использую термин «гуманоиды», чтобы дать вам точку отсчета. Откровенно говоря, я всегда думал, что скорее мы — люди, а вы — гуманоиды. Такой вот квиббл1 получается. Пожалуй, со следующей недели будем называть наше обиталище Квиббл.
Я жил в то время, когда на нашей планете царил золотой век, хотя мы называли его розовым, поскольку золота у нас всегда было вдоволь. Гигантские небоскребы высились на суше, огромные города-острова неторопливо дрейфовали по морским просторам нашей прекрасной планеты от одного материка к другому.
За несколько столетий мы освоили космические полеты, перевели наши заводы и фермы на солнечную энергию, полностью избавились от расовых предрассудков, освободились от суеверий и начали познавать самые сокровенные тайны природы.
К сожалению, деяния наши требовали времени, особенно познание тайн природы, и, хотя наша медицина быстро прогрессировала, мы старели и умирали, пусть и жили дольше, чем кто-либо во всей Галактике.
Что ж, не буду отрицать, что среди прочего мы искали и секрет вечной жизни. Жили мы уже больше чем по тысяче лет, так что следующим естественным шагом было бессмертие.
Мы перепробовали инъекции, глубокую заморозку, гипноз, молекулярную хирургию (да, в те далекие времена мы могли оперировать на молекулах ДНК), гормоны, но ничто не приносило должного эффекта. Но однажды Ранкгф Фхоуул, сейчас его зовут иначе, но именно это имя я проклинаю вновь и вновь, нашел изящное решение этой проблемы, то единственное сочетание биохимии, философии, физики и еще двух-трех наук, которые еще не получили у вас названий. В результате его экспериментов мы полностью освободились от наших тел и превратились в сгустки мыслей. Или, если хотите, энергии. Я не уверен, есть ли тут какая-то разница, теперь это и не важно: тело мое обратилось в пыль восемь миллиардов лет тому назад.
Поначалу мы радовались обретенному бессмертию. Мы сохранили свою индивидуальность и, хотя больше не могли слышать, видеть или осязать, приобрели новую гамму чувств.
Разумеется, кое-что мы потеряли навсегда. К примеру, крачхм. Вы никогда о нем не слышали? Крачхм очень схож с телячьим филе, запеченным в пармезане, только пряности острее, а у сыра более приятный цвет. Вы можете представить себе, каково обходиться без крачхма почти восемь миллиардов лет?
Или мой критц. Не просто несколько жен, но четыре, по одной каждого пола. Секс впятером — дело непростое, даже когда у тебя есть тело, а без оного о сексе пришлось просто забыть. И правда, можно ли найти что-то сладострастное в сгустках энергии, которые ничем не отличаются от тебя? Даже мысль о сексе с ними в их новом облике вызывала отвращение. Надеюсь, вы меня понимаете.
Впрочем, со временем, через пару-тройку миллионов лет, я уже не чувствовал себя обманутым. В конце концов жизнь состоит не только из еды и совокуплений. Об утерянном оставалось только сожалеть, разумеется, не мне одному, но мы с этим свыклись и обратились к более серьезным проблемам.
Мы проникли в прошлое, к заре Вселенной, увидели, как сформировался Первый атом, заглянули в будущее, изучили жизнь и смерть каждой звезды, каждой планеты, каждого разумного и неразумного существа и, наконец, стали свидетелями того, как вся Вселенная замерла в энтропийном коллапсе. Потом, поскольку число вариантов будущего бесконечно, мы решили рассчитать их все, исходя из любого возможного события, которое могло произойти где бы то ни было.
Сначала наш энтузиазм хлестал через край, потом поостыл, но вы должны понимать вставшую перед нами дилемму: если изучена вся Вселенная, больше делать просто нечего.
Вот тогда скука начала брать над нами верх.
О, мы боролись отчаянно. Мы изучали параллельные миры, исследовали бесконечное их число, даже проникли во времена, предшествующие формированию Первого атома (грустная картина, знаете ли, никакой музыки, только двадцать три элемента периодической таблицы). Ничего не помогало. Мы скучали.
