Дейлсфорд-Гарденс[1] – одна из тех улиц на юго-западе Лондона, которые заставляют даже самых опытных водителей такси на какой-то момент задуматься, когда их просят туда отвести. Им вовсе не трудно прикинуть в уме примерный маршрут до нее, поскольку она расположена в спокойном и респектабельном районе, где Южный Кенсингтон граничит с Челси. Все дело в том, что строительным компаниям недостало воображения, когда в середине девятнадцатого столетия они планировали жилой район Дейлсфорд. По этой причине помимо Дейлсфорд-Гарденс есть еще Дейлсфорд-террас, Дейлсфорд-сквер, Верхняя и Нижняя Дейлсфорд-стрит, не говоря уже о высоком многоквартирном доме из красного необожженного кирпича, известном как Дейлсфорд-Корт-Мэншнз, и двух-трех новых аккуратных небольших домов, до сих пор сохраняющих название «Дейлсфордские конюшни». Однако дома на Дейлсфорд-Гарденс не высокие, не из красного кирпича, не новые и вовсе не аккуратные. Наоборот, они низкие и старые, с обветшалой желто-коричневого цвета штукатуркой на фасадах, однообразные, но с некоторой претензией на респектабельность. Пара из них опустились до того, что стали пансионами, некоторые можно заподозрить в сдаче комнат, но по большей части они продолжают вести неравную войну с превратностями судьбы, хотя над ними по-прежнему развевается знамя аристократизма.
Агенты по найму жилья называют этот район «отставным», и такое определение справедливо. Оно подходит почти ко всем жителям домов на Дейлсфорд-Гарденс, ставших прибежищем преимущественно для не слишком состоятельных людей среднего возраста. Отставные полковники и вышедшие на пенсию судьи графств, бывшие государственные служащие и уволенные в отставку морские офицеры, отправленные на заслуженный отдых сановники, худощавые и бледнолицые, в свое время, вероятно, управлявшие территориями, по площади равными половине Великобритании, ныне живут вместе в царстве покрытой пылью травы и лавролистной калины, которое представляют собой «сады». У здешних скромных и непритязательных домов такой вид, будто они тоже отошли от прежней активной деятельности и в величественном смирении ожидают участи, уготованной для лондонских строений, когда закончится срок аренды земли под застройку.
На северном конце Дейлсфорд-Гарденс, там, где Верхняя Дейлсфорд-стрит, тонущая в шуме омнибусов и автофургонов, служит границей старых дейлсфордских владений, у продавца газет Джекки Роуча была торговая точка. Этого человека с комичным носом картошкой, подергивающимся над косматыми рыжими усами в такт его хриплого выкрика «Новости – Стар-Стендард», можно было увидеть здесь каждый вечер. Большинство местных жителей знали его в лицо. О том, что он сам знал о них, об их материальном положении, привычках и семейных делах, вероятно, мало кто догадывался. Он называл их своими постоянными покупателями и считал чуть ли не делом чести быть в курсе того, как они живут. Он знал и любил старого, с прямой осанкой полковника Петерингтона из дома номер 15, который ходил в поношенном сером костюме, каждый день в одно и то же время после полудня отправлялся в свой клуб и так же пунктуально возвращался вечерами на ужин. Роуч знал и не любил расфуфыренную миссис Брент из дома номер 34 и мог бы кое-что рассказать ее мужу о мужчине, захаживавшем к ней в его отсутствие, если бы тот пожелал осведомиться на сей счет. Роуч знал тихую, застенчивую мисс Пенроуз из дома номер 27, чья служанка Роза каждый вечер в шесть часов регулярно приходила за газетой «Стендард», и на нее всегда можно было положиться в возможности чуточку посплетничать.
В этот холодный, ветреный вечер Роуч, коротая время, был бы рад поболтать с кем-нибудь и отвлечься от своего ревматизма, всегда мучившего его в этот период. Но никто не хотел задержаться. Прохожие замедляли шаг, только чтобы сунуть медяк в руку Джекки и схватить газету, словно механические роботы. Однако Роза не такая. При любой погоде она останавливалась на углу, дабы переброситься с ним несколькими фразами, – а почему бы и нет, если потом можно вернуться домой в теплую кухню?
Но в этот вечер никакая Роза не объявится, поскольку вот уже месяц, как мисс Пенроуз в отъезде. Она отправилась за границу, а Роза поехала в деревню к родителям. Дом со всей обстановкой был сдан некоему мистеру Колину Джеймсу. Роучу было известно это имя благодаря шапочному знакомству с Крэбтри, слугой, узурпировавшим место Розы в доме номер 27, но он никогда не разговаривал с ним и даже не продавал ему газеты. В отличие от большинства других постояльцев Дейлсфорд-Гарденс Джеймс был при деле. По крайней мере, он почти каждое утро на углу садился в автобус, ехавший в восточном направлении, и возвращался вечером, из чего можно было заключить, что у него есть какое-то занятие. Но от этого он не стал больше нравиться Роучу. Как ему казалось, тем самым Джеймс подрывает репутацию «садов».
Примерно в половине седьмого, когда начал накрапывать давно собиравшийся дождь, в самый час пик на Верхней Дейлсфорд-стрит, Роуч, отсчитывая окоченевшими пальцами одиннадцать пенсов для сдачи, заметил мистера Джеймса на другой стороне улицы. В том, что это мистер Джеймс, как он потом объяснял некоторым заинтересованным лицам, не было никакого сомнения. Потому что, во-первых, он был единственным жителем Дейлсфорд-Гарденс с бородой. И к тому же не с какой-нибудь жиденькой эспаньолкой, а с шерстистой массой каштановых волос, полностью скрывавших нижнюю часть лица. К тому же его фигура. Он был очень полный, и эта полнота казалась несоразмерной с тонкими ногами, отчего он всегда ходил вразвалку и с осторожностью, словно боясь потерять равновесие под тяжестью своего тела. Роуч без интереса отметил появление знакомой неуклюжей фигуры, но потом что-то заставило его более внимательно присмотреться к ней. И тут он сообразил, что именно: с мистером Джеймсом шел еще какой-то человек.
![Расследования Берковича 8 [сборник]](/storage/book-covers/c5/c540bbc7751f474728a1312d5e27980adfb0871c.jpg)
