Резко очнувшись, уставился невидящим глазами в никуда. Что случилось? Кто я? И тут на меня навалилась память о происшедшем…
Утром позволил сын и заявил:
— Батя, привет! Как дела? — и, не дав ответить, продолжил, — Сегодня у Алины в детском садике состоится, в рамках шефской помощи, бал маскарад и ты должен быть там к десяти часам.
— И в роли кого я там должен быть? — ехидно поинтересовался у сына и получил не менее ехидный ответ:
— Черномора! Знаешь такого?
— с ума сошел?! — моему удивлению не было предела.
— Это внучке спасибо скажи. Она увидела мою новую работу в мастерской и заявила, что деду нужно сделать такое же на праздник. Я ее спросил, что за праздник и кем будет дед в этих доспехах? На что получил ответ, что праздник — это маскарад, а дед будет Черномором.
— А если я откажусь?
— Алинка предвидела это, и ты, наверное, догадываешься, какие санкции она тебе устроит?
— Представляю…
Внучку я любил очень сильно, и она этим беззастенчиво пользовалась.
— Когда я должен приехать?
— К десяти подъезжай к мастерской. Я все уже погрузил в минивэн, так что оставишь свой 'самурай' у меня, и уже готовый поедешь на праздник. Хи хи…
— Чего, как конь ржешь? — спросил я немного раздраженно. Мне это празднество начинает не очень нравиться.
— Да, как представлю тебя в доспехе… — тут уж раздался совсем неприкрытый, громкий смех сына, что я невольно, закрыв глаза, сам представил эту картину.
С виду я — привлекательный, высокий, широкоплечий мужчина немного за пятьдесят. Хотя после смерти жены немного и сдал, но все еще был способен внушить, кому нужно — уважение, а кому и симпатию.
Вдовцом стал пять лет назад. Просто одним весенним утром моя Лера не проснулась и врачи, разведя руки, говорили — СЕРДЦЕ.
ТОСКА непереносимой пеленой накрыла меня, и спасла от необдуманных поступков лишь семья. Сын и дочь, а потом родилась Алина, и БОЛЬ отпустила, хоть и не ушла.
Свою фирму я оставил дочери. Хотел сыну, но он у меня не управленец, а Анна пошла в меня, и фирма от ее управления только выиграла. Виктор же возглавил технический отдел, и это тоже оказалось верным решением. Через пять лет заштатная фирма стала одной из ведущих корпораций в области нанотехнологий, но меня это уже мало касалось. Да, я был рад успехам детей, но после смерти Леры устранился от дел, и лишь по просьбе Анны или Виктора давал советы, если, конечно, не требовалось более радикального вмешательства… но это так, частности…
— Витя, хорош издеваться над старым человеком! — притворно обиженно пробубнил я.
— И кто тут старый? — удивление сына было искренним, — А, кто тут на днях был застукан Анкой с малолеткой, орущей от оргазма на весь загородный дом?
— Ну, я же не сказал, что старый и больной, а просто старый, — немного смущенно проговорил я.
Сын понял, что ляпнул лишнего, и в придачу сдал сестру, так как я и не знал, что Анна приезжала в эти выходные.
— Батя, прости? А?
— Она хоть сама была?
— Да. Приезжала по моей просьбе, — он замялся.
— Проверить, как тут поживает дед развратник? Угадал?
— Да. Прости!?
— Да, ладно. Потом поговорим.
— Хорошо. Жду. — сын решил поскорее закончить разговор и отключился.
Посмотрев на часы, решил пора собираться и пошел переодеваться, но сначала нужно было разбудить Эрику. Не понадобилось.
— Ты уезжаешь? — спросила двадцатилетняя темноволосая девушка, спускаясь по лестнице со второго этажа.
С Эрикой я познакомился три года назад, хотя нет, не так…
Я подъезжал к воротам своего дома, когда увидел, что дорогу мне заступила высокая, длинноногая девушка в черной, короткой кожанке и светло синих, облегающих джинсах.
— Здравствуйте, Владислав Иванович, меня зовут Эрика и мне очень нужно с вами поговорить. — заявила она приятным грудным голосом, и выжидающе требовательно посмотрела на меня своими голубыми, пронзительными глазами. Я в первый раз за долгое время растерялся и не знал, как себя дальше вести. Но меня выручила сама девчушка. Видя мое хмурое лицо, она видно подумала, что я соображаю, как от нее избавиться, и торопливо проговорила:
— Владислав Иванович, мне очень очень нужно с вами переговорить. Выслушайте меня, пожалуйста, а потом решайте!
В конце ее голос и лицо приняли опять решительное выражение, и я, кивнув, предложил ей сесть в машину.
— Я тебя слушаю, — сказал Эрике, сидящей на диване в гостиной моего дома, и подал ей чашку кофе. Она заговорила снова своим приятным грудным голосом, временами делая маленькие глоточки горячего напитка.
— Я хочу вам предложить СЕБЯ! — пил бы я в это время кофе…, но повезло.
— Мне очень нужно поступить в институт, а денег нет. Вы не думайте, что я какая то там проститутка. Нет. Просто я сама из детдома, и столько денег никогда у меня не будет, а на панель, как мои подружки, не хочу. Вас запомнила, когда вы дарили компьютерный класс, а потом много раз видела по телевизору.
— А то, что ты предлагаешь, это что? — удивился я.
— Раньше такую девушку называли содержанкой.
Она немного выгнула спину, и мой взгляд невольно скользнул по ее высокой, полной груди. Заметив мой взгляд, и мило улыбнувшись, продолжила, грациозно поправив свои длинные, черные волосы:
