Слепой секундант
Авторы: Дарья Плещеева
Жанр: Исторические приключения
Цикл: Исторические приключения
Формат: Полный
Всего в книге 141 страница. Год издания книги - 2013.
1788 год. Идет русско-турецкая война. При осаде Очакова ранен пехотный офицер Андрей Соломин. Получив сильный удар по голове, он лишается зрения. Верный дядька Еремей везет его в Санкт-Петербург к молодому врачу Граве. Андрей останавливается у своего друга Григория Беклешова. Тот готовится к свадьбе сестры. Машу выдают замуж за молодого графа Венецкого. Но накануне венчания в дом Венецких попадают письма Маши, из которых видно, что у нее есть незаконнорожденный ребенок. Свадьба расстраивается, а Машу самодур-отец выгоняет из дому.
Венецкий, который любит Машу, но не в силах противостоять родне, ищет ее и приходит к Григорию. Тот в ярости вызывает его на дуэль. Секундантом он называет случайно оказавшегося рядом Андрея. Беклешов гибнет, а Венецкий убегает. Теперь долг Андрея — отомстить за друга и Машу. Но кому? И что может сделать слепой офицер без больших денег и связей?..
Читать онлайн Слепой секундант
Слепой секундант
Утомленные долгой дорогой кони уже не бежали рысцой но грязному утоптанному снегу, а едва плелись, опустив головы. Да и неудивительно — возок, обтянутый побуревшей и растрескавшейся кожей, прибитой проржавевшими от времени гвоздями, был нагружен двумя тяжеленными большими сундуками. На поворотах повозку так заносило, что боже упаси.
Столичные улицы пустовали — после веселых Святок с гуляньями петербуржцы тихо приходили в себя. В этот час добрые люди, отужинав, собирались на покой, надевая кто — ночную сорочку с теплой кофтой и чепчик, кто — халат поверх исподнего и ночной колпак. Когда к утру печи остынут, чепчик и колпак не дадут простудиться. Но как же будет приятно, когда снова разгорится печь, с поварни прилетит аромат только что сваренного кофея, а на стол взгромоздится тускло-медный самовар или сбитенник, окруженный призрачным облаком живого тепла!..
Ох, как хочется тепла после бесконечной дороги по зимнику!
Возок миновал Ново-Московский мост над недавно прорытым Обводным каналом и свернул влево — к слободе Измайловского полка. Там молодой кучер Тимошка дважды спросил у прохожих солдат дорогу. За манежем, проехав еще малость, Тимошка пригляделся к двухэтажному дому, в котором горело всего одно окно, и опознал его по примете — низкой резной калитке и толстому чурбачку, в хорошую погоду заменявшему сиденье, под снежной шапкой возле нее. Убедившись, кучер натянул вожжи.
— Тпрусеньки… Диво, что до ночи доехали, — сказал он, соскакивая наземь и топая ногами, чтобы разогнать кровь. — Милостив Бог! Дядя Еремей, а дядя Еремей! Как там барин?
Окошки потрепанного возка были плотно затянуты серым сукном — выглянуть невозможно. Кривая низкая дверца отворилась, высунулась небритая суровая физиономия.
— Нишкни… Подсоби-ка… Андрей Ильич, сударик мой, пожалуй ручку… ножку вот сюда… Тимошка, дверь держи, черт немазаный…
Вдвоем они вывели из экипажа мужчину в распахнутой шубе поверх армейского пехотного мундира, но без треуголки — ее заменяла круглая меховая шапка. На голове у приезжего, кроме того, были две повязки, белая и черная. Белая, видная из-под шапки, обхватывала лоб и затылок, черная закрывала глаза. И шуба, и даже шапка мужчины оказались в сене, которым Еремей ради тепла и мягкости заботливо устлал возок.
— Андрей Ильич, через три шага калитка. Раз, два, три… — поддерживая барина под локоть, говорил Тимошка. — Вот она, стойте. Отворяй, дядя Еремей.
— Что там? — спросил Андрей. — Утро?
— Вечер, мой батюшка, — отвечал Еремей. — Тимошка, ступай, постучись.
Одним прыжком взлетев на крыльцо, кучер забарабанил в дверь.
— Кого бес несет на ночь глядя? — отозвался старческий голос.
— Дядя Никита, мы это! Свои! Господин Соломин да мы с дядей Еремеем! Отворяй!
— Ахти мне! Приехали! Что ж без письма? Барин и не ждал… Отворяю, отворяю!
— Какое письмо?.. — проворчал Еремей. — Писать-то некому…
Дверь распахнулась, Андрея ввели в сени. Он помнил эти сени, помнил кисловатый запах и те четыре шага, что следовало сделать до другой двери. Вот только направление утратил — качнулся было вперед, но замер в неуверенности.
— Помогай, дядя Никита, — сказал Тимошка, — а я к коням, обиходить надо…
— Вели Ивашке, пусть выйдет, — перебил Еремей. — Поможет чемодан с сундуками внести.
Старый слуга поднял свечу повыше и с изумлением уставился на гостя.
— Андрей Ильич, да что же это? Святые угодники… как же?
— А вот так, — буркнул Еремей. — Теперь понял, отчего письма не было? Иди, доложи барину.
— Бегу, бегу… Ах ты ж, горе какое… — Дядя Никита, уже разувшийся на ночь, пошлепал по коридору, призывая: — Барин, барин, ваша милость! Господин Соломин! Выходите, встречайте!
Ему навстречу уже спешил хозяин в полосатом архалуке, кое-как подпоясанном, в турецких парчовых туфлях. Голова его была повязана красным фуляром. Невзирая на причудливый вид, всякий житель столицы сразу же опознал бы в этом полноватом молодом человеке гвардейца — по уверенной повадке и статности, по приятному округлому лицу да по дорогим перстням на пальцах.
— Соломин! Что это с тобой?
— Превратности фортуны, Беклешов, — отвечал Андрей. — Могу я у тебя переночевать?
Еремей меж тем отряхнул его шубу и шапку, потом, стянув их с питомца, очистил его мундир от шубной шерсти.
— Да что ж ты меня не обнимешь? Вот дурень! Живи, сколько пожелаешь! Дядя Никита, спроворь там, как полагается… Все с ледника тащи… Дурак я, горячего с дороги надо! Яишню, яишню жарь! И венгерского не забудь, выпить за встречу!
— Полковой наш доктор мне пить запретил, — хмуро сказал Андрей. — И к самому Баллоду меня возили, что генерал-майора Кутузова лечил. У Кутузова это уж вторая рана такого свойства, думали — не выживет, а Баллод его в августе с того света вытащил и зрение вернул. Тот подтвердил: ни водки, ни вина! Потому — черт его разберет, это головное устройство…
— Да как же — не выпить? Столько не видались!..
— Григорий Иваныч, барин не шутит, — добавил Еремей. — При мне говорено. Так прямо плешивый черт и брякнул: сопьешься с горя. А коли удержишься — есть надежда, что будешь различать эти, как их… очертания…
— Да помолчи ты, тараторка, — прервал его Андрей. — Гриша, я вовсе не желаю говорить об этом.
