Катерина наступила ногой на что-то скользкое и едва слышно вскрикнула. Она боялась даже громко дышать и, хотя пот заливал ей глаза, медленно, едва набирая воздух в грудь, продвигалась по узкому коридору. Подвал был довольно старый. Конечно, если учесть, что сам жилой дом был построен в середине прошлого века, можно было предположить, что сюда давно никто не заходил. Наверняка сантехники обходили эту развалину «под снос» стороной, а вот у нее хватило ума спуститься вниз.
Катя медленно продвигалась вперед, она старалась не касаться серых заплесневелых стен руками, потому что до смерти боялась, что нащупает что-то живое и шевелящееся и заорет во все горло. А здесь точно нельзя кричать, здесь опасно, и она в этом месте явно не одна. В подвале уцелела всего пара тусклых, покрытых паутиной ламп, и именно они придавали и без того унылому помещению уже совершенно зловещий вид. Катя остановилась, перевела дыхание и вытерла рукавом пот с лица. Осталось пройти всего несколько метров и потом… «Что я ему скажу? – Катерина взмокла от напряжения. – Как объясню, зачем пришла сюда, вторглась в его жилище? Будет просто замечательно, если его существование окажется всего лишь очередной газетной уткой, но что делать, если все окажется правдой?»
Девушка замерла и затаила дыхание, она напряженно вслушивалась в гулкую тишину подвала. Кап-кап-кап… Где-то неподалеку капала вода, каждая упавшая на сырой бетон капля отдавалась в сердце Екатерины как удар набата. Катя некстати вспомнила, что в Древнем Китае была такая пытка, когда заключенного связывали и сажали под резервуар с капающей ему на темечко водой. И через несколько суток человек сходил с ума, потому что изначально тихий стук капель превращался для него в оглушительные удары.
«Ты сама себе придумала эту пытку, – от напряжения Катя начала разговаривать сама с собой. – Тебя никто не просил спускаться в этот подвал, тем более в одиночестве. Это был только твой выбор, так чего теперь жаловаться?» Девушка еще раз тихо выдохнула, собралась с силами и медленно пошла вперед. Она двигалась по узкому коридору на тусклый свет очередной лампочки и почти не смотрела себе под ноги, все ее внимание было приковано к повороту, за которым ее ждала разгадка тайны. Если он действительно существовал, то мог находиться только там.
И вот только сейчас до Катерины дошло, что она явилась к нему на встречу с голыми руками, у нее не было никакого оружия, даже банального кухонного ножа, и возможности позвать на помощь не имелось – сотовый телефон в подвале не ловил. «О чем ты только думала, тупица?» – мысленно выругала себя Катерина и повернула назад. Она осознала, что совершенно беззащитна перед ним. Она как на ладони, и что ей делать, если он действительно существует и представляет опасность?
Екатерина быстро пошла к выходу, ее дыхание сбилось, она шумно дышала и едва сдерживала себя, чтобы не побежать. Но бежать было еще страшнее, потому что это означало поддаться панике. От былого воодушевления не осталось и следа, Екатерина шла быстрым шагом, и удары сердца отдавались в ее ушах громким гулом. Она больше не слышала, как капает вода, но зато появился какой-то новый звук. Екатерина остановилась и затаила дыхание: теперь она отчетливо услышала за своей спиной чьи-то тяжелые шаги, кто-то быстро шел прямо к ней. Не оборачиваясь, чтобы не встретиться с ним взглядом, Катя рванула вперед, тотчас поскользнулась и упала навзничь на грязный, сырой и дурно пахнущий бетон. В панике она пыталась подняться на ноги, но лишь беспомощно скользила руками по липким стенам, сбрасывая сотни мокриц прямо себе на лицо.
Она поняла, что он нагнал ее, по смрадному запаху, который взял ее в плотное кольцо, она слышала его тяжелое дыхание и не могла подняться на ноги. Ужас буквально парализовал ее, Катерина инстинктивно закрыла лицо руками и поняла, что это была последняя в ее жизни безумная выходка.
Павел стоял к ней спиной и деловито отбивал куски мяса кухонным молотком, да так смачно им орудовал, что кровавые брызги летели во все стороны. Катерина с тоской посмотрела на густо заляпанную кафельную плитку за плитой и вздохнула: придется ей все отмывать, а у нее и так свободного времени совсем нет.
– Так что она тебе сказала? – обернулся к ней перепачканный, но довольный муж.
С его рукава свисал ошметок говядины, и Катерина не выдержала:
– Павлик, ну ты хоть рукава-то подверни! Все же в мясе! – в сердцах крикнула она и тут же прикусила язык, точно зная, что зря сорвалась на мужа.
– Отлично! – Павел демонстративно бросил отбивную на стол и положил молоток рядом. – Я ей готовлю, а она еще не рада. В таком случае можешь продолжить сама! С закатанными рукавами!
Мужчина уже сделал шаг в сторону комнаты, но Катерина вовремя спохватилась. Она подошла к мужу и обняла его за плечи, стараясь не испачкаться ошметками говядины, которые были у Павла и на руках, и на боку, и даже на груди.
– Ну, прости меня! – примирительно выдохнула Катя и посмотрела на мужа с улыбкой. – Очень тяжёлый день.
