Кейбордист играл подборку сонат Скарлотти для клавесина, коротенькие и изящные в своей сложности пьески в одну-две минуты длиной, а за окном тем временем неслось стадо хадрозавров. Сотни утиноклювых бестий вздымали облаком пыль, ухая на мило приглушенной, почти музыкальной ноте. Зрелище захватывало дух. Но только что подали hors d'oeuvres.[1] Плезиозавр в водорослях, белуга на ломтиках яйца майазавра, крохотные канапе с жарким из додо и еще десяток других лакомств. Так что паническое бегство заурядных травоядных просто не могло с таким тягаться. Никто особо не обращал на них внимания.
Кроме мальчишки. Он вглядывался в окно с напряженной жадностью, необычной даже для мальчика его лет. Я решил, что ему лет десять.
Подхватив бокал шампанского с подноса, я подошел к окну.
— Нравится, дружок?
— Как, по-вашему, что их напугало? — не оборачиваясь, спросил парнишка. Это был не — Тут он увидел ковбоев на джипах и сразу погрустнел — Ну да.
— Приходится изощряться, чтобы угодить гостям, — я указал стаканом на дальний лес позади равнины, где мчалось стадо. — Но там полно всяких хищников — троодоны, дромозавры… даже старик Сатана.
Мальчишка поглядел на меня с безмолвным вопросом.
— Мы так прозвали покалеченного старого самца рекса, который вот уже месяц ошивается вокруг станции, роется в наших мусорных баках.
Не стоило мне этого говорить. Парнишка был просто раздавлен. Ти-рекс подбирает объедки? Скажите, что это не так!
— Тиранозавры охотятся на все, что видят, — заметил я. — Как львы. Если он случайно увидит подходящую добычу, нападет, не задумываясь, уж ты мне поверь. А когда тиранозавру больно, как старику Сатане… ну, другого такого свирепого и опасного хищника и не сыщешь. Он убивает, даже когда не голоден.
Это утешило мальчишку.
— Хорошо, — сказал он. — Я рад.
Мы еще несколько минут молча всматривались в опушку леса, выискивая там движущуюся тень. Потом прозвенел гонг, знаменующий начало обеда, и я отослал парнишку к его столу. К тому времени последние хадрозавры уже скрылись из виду. Паренек ушел с видимой неохотой.
«Бал мелового периода» был крупнейшим благотворительным обедом, какие мы давали ради сбора средств на содержание станции: сто тысяч долларов за место и в дополнение аукцион до банкета и танцы после. Плюс каждый, кто покупал весь стол на шесть персон, имел право на собственного палеонтолога — подарок устроителей.
Я сам когда-то был застольным палеонтологом, пока не получил повышение. Теперь в смокинге и камербанде[2] я патрулировал банкетную залу, присматривая за тем, чтобы все шло гладко.
Появлялись и исчезали официанты. Видно было, как они скрываются за ширмами, где мы спрятали воронку времени, и тут же возникают по другую ее сторону, нагруженные тяжелыми подносами. Медальоны из стиракозавра под моцареллой из молока мастодонта — для тех, кто любит мясо. Археоптерикс-альмондин — для тех, кто предпочитает птицу. Радиччьо и папоротник — для вегетарианцев.
И все это под аккомпанемент музыки и приятной болтовни. И лучший пейзаж во всей Вселенной.
К столу парнишки был приписан Дональд Хоукингс. Согласно плану, за этим столом сидела семья де Червиллов. Грузный флегматик — это богатей Джеральд, paterfamilias.[3] Подле него — Грейс, жена-трофей, теперь изящно стареющая. Рядом с ними двое гостей — Кэдиганы, которые выглядят несколько ошеломленными происходящим; вероятно, это любимчик из служащих и его супруга. Они по большей части молчат. Мрачная дочь, зовут Мелузина — в черном дизайнерском платье, которое невзначай подчеркивает великолепную грудь. Сразу видно, ей тут скучно, недовольство во плоти. А вот и парнишка по имени Филипп.
Я не спускал с них глаз из-за Хоукингса. Он у нас новенький, и я не думал, что он долго тут продержится. Но он очаровал всех за столом. Молодой, красивый, обходительный — у него было все, что нужно. Я заметил, как Мелузина откинулась на спинку стула, молча рассматривая его из-под темных ресниц Хоукингс, отвечая на какие-то слова Филиппа, вспыхнул мальчишеской, «черт меня побери» улыбкой. Жар детского восторга чувствовался через всю залу. Тут загудел вибропейджер, и мне пришлось выскочить из позднего мелового периода назад на кухню, то есть на Базу в 2140 год.
Там меня ждал офицер Службы Безопасности Времени. Главная обязанность СБВ — не допускать временных парадоксов с тем, чтобы Неизменяемость не отобрала у нас привилегий перемещения во времени. Большинство людей думают, что хронопутешествия изобрели недавно и что сделали это люди. Это все потому, что наши спонсоры не желают оглашать свое присутствие. На кухне царила суматоха. Один официант полулежал на столе, другой скорчился на полу, прижимая к телу сломанную руку. Офицер держал обоих на мушке.
Добрая новость: Старика тут не было. Случись что-то серьезное и опасное бомба креационистов[4] или послание из будущего на миллион лет вперед, — он был бы уже здесь.
Увидев меня, все загомонили разом.
— Я ничего не делал, а этот придурок…
— …виновен в нарушении правила Шестого Уровня…
— …руку мне сломал, черт его побери. Об пол меня шмякнул!
— …работать надо. Уберите их с моей кухни!
