О султане Дарае, о газели и о нищем (Суданская сказка)
Давным-давно, много лет тому назад, жил в одном городе человек по имени Дарай. Он был очень беден, а когда у него умерла жена, он совсем пал духом и до того обнищал, что часто с утра до вечера просиживал голодный. Потом, чтобы прокормиться, он начал собирать подаяние по домам, выискивать отбросы в городских мусорных ямах. Ему приходилось подолгу копаться, чтобы найти засохшую ячменную лепешку или огрызок банана.
Однажды, когда он, как обычно, рылся в мусоре, вдруг что-то блеснуло, и Дарай, не веря своим глазам, выудил из кучи отбросов серебряный шиллинг.
Долго вертел он монету в руках, рассматривал ее, перекатывая на ладони, и думал:
«Куплю-ка я себе хлеба, много, много хлеба. И мяса — сочного, чудесного, ароматного мясца! И еще, может быть, хватит на какую-нибудь одежку, ведь сквозь дыры моего тряпья уже тело просвечивает… Ого-го-го! Целый серебряный шиллинг! Значит, счастье мне еще не изменило».
И Дарай бодро зашагал к базару.
Смотрит — идет посреди улицы крестьянин с большой бамбуковой корзиной и во все горло кричит:
— Газель, газель, прекрасная молодая газель!
— Эй, послушай, — окликнул его Дарай, — что у тебя в этой корзине?
— Газель, газель, купите живую газель! — продолжал крестьянин зазывать покупателей.
— А ну, неси-ка ее сюда, посмотрю, что за газель, — сказал Дарай.
В толпе вокруг Дарая поднялся хохот.
— Делать тебе, видно, нечего, — кричали Дараю, — только голову людям морочишь!
— Чего вы смеетесь над ним? — удивился крестьянин. — Не было бы у него денег — не стал бы он меня подзывать!
— Ха-ха-ха! — не унимались зеваки, — да ты только приглядись: все свое богатство он из помойки выскабливает. Каждый день копается, как курица в мусоре!
— Был бы у него хоть грош за душой, он и думать не стал бы о твоей газели, а купил бы себе горсть проса — он ведь вечно ходит голодный! — воскликнул толстый продавец ковров. — Сам себя не прокормит, а то еще будет газель кормить!
— Да что там, Дарай только морочит всем головы! — откликнулся хозяин лотка с фруктами, — у него и на горсть фиников денег не хватит!
— Ну, я знать ничего не знаю. Я — купец, а он — покупатель, — отозвался крестьянин, почесывая затылок, и зашагал к Дараю. Люди гурьбой двинулись за ним, любопытствуя, что будет дальше.
— Эх, дорогие, в нашем деле ведь и так случается, — рассуждал на ходу крестьянин, — подзовет, бывало, меня богач: «Эй, слушай, ступай-ка сюда, продай свою газель». А потом, как рассмотрит ее вблизи — начнет нос воротить. И мала она, мол, слишком, и дорого, мол, я запросил за нее… Так и не возьмет ее. А бедняк, бывает, скорее купит. В торговле ведь никогда вперед не угадаешь!..
— Да ты что, не веришь нам? — уговаривали его прохожие. — С тех пор, как умерла жена Дарая, у него и гроша ломаного за душой нет. Любопытно только, как он теперь извернется, когда ты убедишься, что покупать твой товар он и не собирается! Но ты уж не спускай ему, проучи хорошенько палкой, чтобы навсегда пропала у него охота такие шутки шутить!
— Нет, не станет бедняк издеваться над человеком, который тащит на себе этакую тяжесть, — сказал крестьянин, ставя перед Дараем корзину.
Тот взял газель на руки, освободил ее от веревок, погладил, а потом спросил:
— Сколько же ты хочешь за нее?
— Один шиллинг, — ответил продавец.
Столпившихся вокруг зевак разбирал смех, а бородатый продавец ковров от хохота даже за бока схватился.
— Ну, и что ты сейчас будешь делать? Откуда возьмешь этот шиллинг, недотепа? — кричали Дараю из толпы.
— Почему вы так смеетесь надо мной? — отозвался бедняк. — Разве я когда-нибудь кому-нибудь что плохое сделал? Или обидел кого? Почему же вам пришло на ум, что я захочу обмануть этого человека, захочу заставить его попусту трудиться? — И, размотав тряпочку, в которую был завернут шиллинг, Дарай тут же заплатил за газель.
— Вот видите, — сказал обрадованный крестьянин, прищелкнув языком от удовольствия и подбрасывая полученную монету на ладони, — стоите вы все вокруг в шелковых тюрбанах, в дорогих одеждах, откормленные, пузатые и только хохочете, а газели никто не покупает. А вот этот бедняк сразу, не торгуясь, выложил за нее что полагается. А послушай я вас — мне бы до ночи пришлось простоять на солнцепеке и кричать:
«Эй, добрые люди, кто купит газель, молоденькую газель, красивую и ласковую, да и на мясо годную!»
Довольный, посмеиваясь, торговец поспешил к себе в деревню.
А Дарай взял газель на руки и понес ее в свою пещеру в заброшенных каменоломнях за городом.
Там он напоил ее, выскреб из мисочки для нее остатки проса и накормил голодное животное. Уложив газель на собственную постель, он вышел из дому с кувшином — выпросить для нее немного молока.
Так прошло несколько дней.
Дарай вскакивал на заре, спешил к мусорным ямам, набирал там горсть проса, а иногда выпадало ему счастье найти подгнивший банан или пару фиников, и всем этим он делился со своей газелью.
Вот только молока ему не всегда удавалось выпросить, да и с травой было трудновато: вокруг города все было выжжено солнцем. Так что не раз и газель, и ее хозяин оставались голодными.
