П.Шуваев
СКАЗАНИЕ О МОРДЕ НЕБРИТОЙ
Автор считает своим долгом в первую очередь уведомить читателй, что испытывает серьезнейшие затруднения сугубо принципиального характера в плане определения места и времени действия. Более того, он ни в коей мере не склонен настаивать на том, что описанные ниже события вообще где-либо и когда-либо имели место; в пользу такой точки зрения говорит, в частности, очевидная невозможность некоторых действий, упоминаемых в тексте как вполне естественные. Тем не менее автор берет на себя смелость опубликовать данный труд и приносит извинения за нечеткость изложения, в ряде случаев проистекающую более из характера материала, нежели из его собственной небрежности.
Жил когда-то на свете один небрит. Небрит был как небрит: маленький, тихий и небритый. Жил он в отдельной комнате и считал себя поэтому весьма везучим:
далеко не у всякого небрита есть своя комната. Правда, комната была так велика, что небрит, стоя в одном углу, не видел, что происходит в противоположном, будучи, как положено небриту, несколько близорук, - но зато была она теплой и светлой, а в противоположном углу все равно ничего не происходило. Ко всему прочему, комната была очень красива: стены покрыты мраморными плитами, а пол выложен мозаикой из цветного стекла. Была в комнате даже крыша; она, правда, кое-где протекала, и в сильные дожди на мозаичном полу появлялись лужи, но небрит давно уже знал все дырки и спал в местах более сухих.
Туда же перетащил он и все свои ценности. Раньше, в молодости, ценностей было немного: очки с одним стеклом, старый чайник и карандаш. Когда небрит поселился в этом доме, богатства его возросли неимоверно: в многочисленных комнатах оказалась уйма всего разного, главным образом книг и свитков. Собственно, только они небрита и занимали. Теперь ему мало было уже угла, который он не собирался покидать до конца своих дней, - а всем известно, что небриты живут долго, - теперь его сокровища хранились во всех сколько-нибудь защищеннных от дождя местах.
Итак, жил небрит обеспеченно и даже, по меркам небритов, богато. Назвать его жизнь безбедной нельзя было потому, что дом, в незапамятные времена покинутый исконными обитателями, был ныне, помимо небрита, заселен еще и иными существами - многочисленными, разнообразными и не всегда приятными. Будучи от природы боязлив, он старался не вступать с ними в конфликты, а потому по большей части прятался от них, ограничиваясь общением с несколькими знакомыми домовыми и с ночными бабочками, прилетавшими порою на свет его свечи. Это все был народ незлобивый, покладистый и по натуре спокойный; небрит даже почти сдружился с домовыми Кси и Пси, и они нередко по вечерам собирались поболтать за чашкой чая.
Пачку чая небрит давным-давно выменял у какого-то лешего на отвертку, которая была ему совершенно не нужна (лешему, скорее всего, тоже), и с тех пор запасам конца не предвиделось: вероятно, пачка была волшебная.
Однако и домовые далеко не всегда оказывались столь же обходительны, как двое его приятелей. Они не только могли при случае обозвать словом, которое небрит потом долго и тщетно выискивал по всем словарям, - они были способны и на кражу, и как-то раз небрит обнаружил, что у него пропали очки. С тех пор он побаивался не то что выходить из дому, а даже и по дому ходить после наступления темноты. А попробуйте не бояться, если по вечерам в доме происходят ни с чем несообразные безобразия. Иногда по залам принималось разгуливать старое -престарое привидение с большой лысиной; однажды небрит попытался с ним заговорить, но оно заухало так жутко, что от страха он был вынужден забиться под полку со свитками. Порой из подвала начинали доноситься устрашающие стоны и вопли. К счастью, такое бывало очень редко, но все же бывало, и тогда единственным спасением для небрита было попытаться заглушить эти звуки грохотом чайника или стуком собственных зубов.
Подвал вообще был местом настолько таинственным, что даже и домовые, которые, известно, существа ушлые и пройдошливые, соваться туда боялись. Там, по слухам, творились всяческие непонятности, вплоть до того, что вдруг загорался свет, становилось холодно и странный страшный голос принимался распоследними словами крыть какого -то призрака и некий канон. Небрит попытался выяснить, какой именно, однако все слышавшие этот голос в испуге убегали со всех ног, не имея довольно времени, чтоб вслушаться в содержание его речей.
Так или иначе, в подвале творились дела странные и жуть наводящие. Все население дома пребывало в страхе, и по вечерам никто уже не выходил из укромных углов, кроме привидения да нескольких приблудных духов, которым все нипочем, потому что они и так давно уже померли. Даже домовые, которым ничто не могло угрожать, потому что где это видано, чтобы дом без домовых был, - даже и они поговаривали о каком-то не то сокращении, не то вовсе извращении. Такое все страшное и невозможное говорили, что вот, мол, с минуты на минуту случится нечто странное и грозящее всем большими неприятностями.
Как-то раз, например, прибежал к небриту взволнованный домовой Пси; он весь дрожал мелкой дрожью, а шерстка его встала дыбом. Пси сообщил, что сам слышал, как говорили, будто бы вот-вот погонят из дому всех домовых, кроме одного-единственного, поскольку единственный -то уж необходим. Но вот кто будет этим единственным - не знал, разумеется, никто, кроме, может быть, домового Ро, который по вздорности характера укрылся от собратьев именно в подвале.