Аня поглядела на стопку непроверенных тетрадей, на серую заоконную мглу и, сняв очки, дужкой почесала переносицу. «Вот бы сейчас оказаться на круизном лайнере. И чтобы играла музыка, вальсировали пары и яркий свет отражался в хрустале!»
Тонкий шелк платья облек кожу, меховая горжетка скользнула по нагому плечу. Энни сидела перед идеально сервированным столом: шампанское во льду, алые клешни омаров торчат из круглой серебряной миски. И вальс, пленительный и нежный, накрывает с головой. Так, что даже пол качается под ногами.
Подскочил стюард в безупречно белом костюме.
— Где я? — спросила Энни.
— На судне, мэм, — отозвался он без удивления.
— Но как называется это судно?
— «Титаник».
Бу-бух.
Возле школы в яме жил Большой Бу-бух. Он хватал за пятки пробегающих мальчишек. Они шлепались и разбивали колени. Тогда мальчишки собрались вокруг ямы и сказали:
— Тебе должно быть стыдно!
И Бу-буху стало стыдно. Он покраснел и надулся. И его стали носить вместо шарика по праздникам. А яму закопали. Действительно, зачем возле школы яма...
Еле отыскала.
Самсончик, лапушка.
Я собирался на охоту. Никаких новомодных ловушек с иностранными духами, никаких приборов ночного виденья. Камуфляж, панама, резиновые сапоги. В карманах плаща пузырек для сугреву и обклеенная фольгой коробочка. И сачок на длинной ручке.
Сейчас самые подходящие дни, то есть, ночи, чтобы охотиться. Холодает, стаи перелетных фей тянутся на юг и нет-нет да приземляются подкормиться у нас на болоте. Клюква здесь самая отборная, экологически чистая. И цветочки не все завяли. А фее надо что? Ягодка, цветочек, полная луна... и тепло, конечно. Только не костер и не свечка, на них она может крылышки подпалить. Лучше всего гнилушки, но по нонешнему времени сгодятся и фонарик в мобильнике, и часы с подсветкой. Похлопал по карманам: вроде, ничего не забыл. Поймаю фею, подарю бывшей, пусть не говорит потом, что копейки ломаной в дом не принес.
Автобус, опушка, болото. Вверху серебряным пятаком луна, внизу кусты шуршат и лужи под ногой плюхают. Тропинку я тут каждую знаю, ни провалиться, ни заблудиться не могу. А вот и холмик подходящий для посадки. Прячусь в кусты и ни гугу.
И, кстати, хотя сырость пробирает, не употребляю. Носишки у фей чуткие, хуже, чем у бывшенькой. Эх, зря не наодеколонился: говорят, фей тянет на «Гвоздичный» одеколон или «Красную Москву». И где я им теперь это достану? Тс-с... Летит... Аккуратно завожу сачок... хлоп! Есть! Попалась, миленькая. Фырчит, ворушится. Упитанный экземпляр. Руку в перчатке просовываю под сетку. У фей зубы, цапнет -- ходи потом на уколы от бешенства. А кожа у перчатки толстая, не прокусишь! Зажигаю фонарик и любуюсь. Не какая-то банальная малютка в платье со звездочками, не Дюймовочка или принц в короне, мой фей -- всем феям фей. Пачка газовая, грудь волосатая, кудряшки на круглую мордочку так и лезут. Возмущенно пыхтит и норовит меня палочкой со звездой в глаз ткнуть. Ну просто Самсон, раздирающий пасть льву.
-- Будешь ты у меня Сема, -- я упихиваю фея в коробочку, а коробочку кладу в карман. Теперь можно принять на грудь для сугреву и поспешать на утренний автобус.
— И что, и что вы на меня навалились, дамочка? — придушенно ворчал дяденька в мятой шляпе. — Я вам не муж!
— Не давать! Не больше двух в одни руки! — надрывалась толстушка в поперечно-полосатой маечке. — А то не хватит на всех!
— Не больше двух! Я тут третий час стою, — поддержал оперным басом невзрачный мужчина.
— Что вы мне дали? Я проверил комплектацию, тут деталей не хватает! Я ж не курятник строю! — прорывался к прилавку интеллигент в очках. Его мягко, но решительно оттеснили:
— Не отходя от кассы, надо было проверять. А теперь чего?
— Я же желтенькое просила! — надрывалась девушка с рыжими хвостиками. — А вы мне чего даете? В горошек? В горошек моему парню не понравится!
Старушка деликатно «тьфукнула» в сторону:
— Вот сам бы и стоял! Ну что за молодежь?
— А говорят, их нарочно продавать стали. Чтоб народ от проблем отвлечь.
— А за бугром вообще жужжат и светятся, — подняла глаза к потолку высокая дама, типичная училка с виду. — Я на выставке видела.
Толстушка фыркнула:
— То выставка, а то магазин.
— Так мы от них технически отстаем лет на пятьдесят, — азартно включился в спор дедок с седым ежиком. — Заграница!
— А на втором этаже по специальным спискам дають, — захлебываясь, делилась со всеми тетка в цветастом сарафане. — Так там и комплетация, и желтенькое, и усё.
— Так там простым смертным не дадуть, — очередь горестно завздыхала. Она змеилась через весь магазин, мешая проходить гражданам, которые хотели купить что-либо другое. В ней кто стоял колом, кто волновался, кто не давал влезть посторонним. Изредка из толпы у прилавка вываливались потрепанные, но счастливые обладатели товара, сопя и держа покупки над головой. Им завистливо вздыхали и ахали вслед.
А у ступенек магазина на газоне девочка лет девяти строила что-то из цветов и веточек.
— Это что у тебя? — интеллигентный мужчина присел на корточки, экономно поддев брюки.
— Королевство!
