— Сегодня пусть спят в своих комнатах, — сказал Александрос. — В раздельных комнатах.
— Что плохого… — Ставрола запнулась; она давно поняла, что не стоит перечить ему, но теперь не могла смолчать. Жестоко разлучать детей, поэтому она попробовала другой прием. — Они разбудят тебя своим плачем.
— Пусть. Так они узнают, что ночью ты лишь моя. — Он провел рукой по ее бедру. Больше он не намерен выслушивать отговорки, хотя Александрос никогда и не прислушивался к ней.
Лишь звук закрывающейся двери, когда он уходил в таверну играть в карты и пить, приносил Ставроле облегчение. Но только на мгновение. А затем она с ужасом ждала его возвращения.
Ей всего семнадцать, а она уже мать близнецов. Они были ее единственной радостью. Самые красивые дети на свете, часами она смотрела, как они спят в своей кроватке, посасывая пальчики. Ресницы такие длинные, что кончики касались щек. Время от времени один из близнецов открывал глаза, смотрел на брата и тут же, успокоенный его видом, засыпал снова.
Зеркальные близнецы. Так сказала акушерка. Идентичные, но противоположные один другому; один — правша, другой — левша. Мягкие младенческие завитки склонялись вправо у Нико и влево у маленького Александроса.
Им почти год, но они все еще спали в одной колыбели и никак не желали разлучаться. Даже придвинутые кроватки не помогали, и близнецы не переставали плакать. А сегодня он приказал разнести их по разным комнатам.
И ей придется слушать их плач, пока ее муж наслаждается ее телом. Но хватит, Ставрола больше не станет этого терпеть.
Не станет.
Конечно, ее отец пришел бы на помощь, если бы знал, каково ей здесь. Александрос не любил, когда она выходила из дома, поэтому она виделась с отцом лишь пару раз после свадьбы. Он хотел, чтобы она вышла замуж, ведь его картины не могли обеспечить жизнь им обоим. После смерти матери отец стал вести себя несколько эксцентрично и предпочитал одиночество, но он ни за что не пожелал бы такой жизни своей дочери и внукам.
«Пришло время. Пора», — сказала она самой себе. У нее было всего пять-шесть часов. Она схватила сумку, куда упаковала несколько вещей для детей, на кухне выудила из тайника банку, куда складывала накопленные деньги.
— Это так ты мне отплатила?
Ставрола замерла. Она не сопротивлялась, когда он избивал ее, обзывал воровкой, неблагодарной дрянью. А ведь он дал ей крышу над головой!
— Хочешь уйти — убирайся вон!
На мгновение она воспрянула духом, но Александрос нанес свой последний удар:
— Ты получишь половину…
Он потащил ее в спальню, где вовсю плакали дети.
— Который из них твой первенец?
Он не мог распознать собственных сыновей.
— Который из них Александрос?
Она указала, тогда он взял Нико и сунул его ей в руки.
— Бери его и выметайся.
Ставрола прибежала к отцу; она была в ужасе и не хотела оставлять малыша Александроса с мужем. Она была уверена, что отец поможет ей. Она бежала по улицам, пока не увидела родной дом, но было слишком поздно. Отец умер.
Соседи упрекнули ее в черствости, ведь она даже не появилась на похоронах. Хуже того, ее муж все знал, но не сказал ей.
— Мы вернем твоего брата, — прошептала она плачущему Нико.
Местный полицейский — собутыльник Александроса, и от него не будет толку. Она решила отправиться в столицу острова к адвокату.
Она остановила попутку, но ей пришлось расплатиться с водителем своим телом. А узнав, что молодой адвокат хочет получить деньги вперед, она сделала это снова, и делала еще не один раз.
Капля дешевого греческого пойла под названием «узо» помогала Нико уснуть на всю ночь, и, значит, она могла работать. А вся бутылка помогала ей пережить ночь.
Однажды, сидя в парке и покачивая сына на руках, она услышала:
— Сколько?
Ставрола уже было назвала свою цену, но, подняв взгляд, заметила, что мужчина был не один, а с женщиной. Этим она не занималась.
— Это не ко мне.
— Сколько за него? — настаивал он.
Пара рассказала ей свою историю: они были бездетны, приехали с континента в отпуск, пытаясь забыть свое горе. Он говорил о том, сколько возможностей будет у ее прекрасного мальчика: деньги, образование. Они переедут на соседний остров и будут растить ребенка, как своего собственного. Она вспомнила второго малыша, оставшегося с этим монстром. Она должна была спасти его. Она вспомнила выпивку и клиентов. Нико заслуживал лучшего.
«Нико забудет», — говорила себе Ставрола, глядя вслед паре, которая покидала офис богатого адвоката с ее ребенком на руках.
Она же до конца своих дней будет стараться все забыть.
