Шутка

Шутка

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Фрагмент

Всего в книге 109 страниц. Год издания книги - 2004.

«Шутка» — первый роман Милана Кундеры, написанный в 1967 году. В этом произведении с виртуозным искусством смешаны роман и философия, идеи и фантазия, серьезность и фривольность… Именно с этой вещи началась европейская известность писателя. Луи Арагон назвал «Шутку» одним из лучших романов XX столетия. 

Читая этот роман Кундеры, постепенно осознаешь: речь не о политике... не об идеологии... и даже не о любви. Он рассказывает нам притчу, и в ней воедино сплелось все, что мог сказать о себе человек нашего времени. Того времени, о котором будущие поколения скорее всего станут вспоминать, лишь как о шутке...

Читать онлайн Шутка


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Людвик

И вот спустя много лет я вдруг вновь очутился дома. Я стоял на главной площади (несчетное число раз я прошел по ней ребенком, мальчиком, юношей) и не испытывал никакого умиления; напротив, думал о том, что эта ровная площадь, над крышами которой (точно воин в старинном шлеме) возвышается башня ратуши, напоминает большой казарменный плац и что военное прошлое этого южноморавского города, встававшего некогда неприступным валом на пути венгров и турок, отметило его лик чертами непреодолимой мерзости.

После долгой разлуки меня ничто не тянуло на родину; я убеждал себя, что стал к ней совершенно равнодушен, и это казалось естественным: уже пятнадцать лет я не живу в этих краях, осталось здесь лишь двое-трое знакомых или товарищей (да и тех постараюсь обойти стороной), мама похоронена в чужой могиле, мною заброшенной. Но я заблуждался: то, что я называл равнодушием, на самом деле было ненавистью; ее причины ускользали от меня, поскольку на родине происходили со мной вещи и хорошие, и плохие, как во всех других городах, но это была ненависть; я осознал ее как раз в связи с этой поездкой: цели, ради которой я ехал, можно было достигнуть и в Праге, но меня вдруг неудержимо стал привлекать подвернувшийся случай сделать это в родном городе именно потому, что цель была циничной и низменной, глумливо освобождавшей меня от подозрения, что возвращаюсь я сюда ради сентиментальных вздохов по утраченному времени.

Я еще раз неприязненно оглядел безобразную площадь и, повернувшись к ней спиной, пошел по улочке к гостинице, где для меня был забронирован номер. Швейцар вручил мне ключ с деревянной грушей и сказал: «Третий этаж». Номер был неприглядный: у стены кровать, возле нее вычурный туалетный столик красного дерева с зеркалом, посредине маленький стол с одним стулом, у двери крохотный облупленный умывальник. Положив портфель на стол, я открыл окно: выходило оно во двор и на дома, обратившие к гостинице голые и грязные зады. Я закрыл окно, задернул шторы и подошел к умывальнику с двумя кранами — красным и синим; отвернул их на пробу — из обоих текла холодная вода. Оглядел стол: пожалуй, он еще сошел бы — бутылка с двумя рюмками вполне уместилась бы на нем, но хуже было, что за ним мог сидеть всего один человек — в номере не было второго стула. Я пододвинул стол к кровати и попробовал подсесть к нему, но кровать была чересчур низкой, а столик чересчур высоким, кроме того, кровать подо мной так сильно прогнулась, что мне стало сразу же ясно: она не только не годится для сидения, но и свое прямое назначение выполняет весьма условно. Я уперся в нее кулаками, затем лег на нее, аккуратно подняв ноги кверху, дабы ботинками не испачкать (вполне чистые) одеяло и простыню. Кровать провалилась подо мной, и я лежал в ней, как в гамаке или в узехонькой могиле; трудно было представить, чтобы на этой постели можно было улечься вдвоем.

Я сел на стул и, уставившись сквозь прозрачные шторы, задумался. Б это время из коридора донеслись шаги и голоса; это были двое, мужчина и женщина, они разговаривали, каждое их слово было отчетливо слышно: говорили они о каком-то Петре, сбежавшем из дому, и о какой-то тете Кларе, что глупа и якобы балует мальчика; затем раздались поворот ключа в замке, скрип открываемой двери, и голоса переместились в соседний номер; слышны были вздохи женщины (да, явно слышны были даже вздохи!) и твердые заверения мужчины поговорить с Кларой должным образом.

Я встал с уже созревшим решением; еще раз вымыл руки, вытер их полотенцем и вышел из гостиницы, хотя точно еще не знал, куда, собственно, держу путь. Но одно понимал четко: если я не хочу успех своей поездки (поездки достаточно дальней и изнурительной) подвергать риску из-за обычных неудобств гостиничного номера, я должен, при всем нежелании, обратиться к кому-нибудь из здешних знакомых с доверительной просьбой. Я постарался быстро перебрать в памяти забытых друзей времен молодости, но тотчас всех их отверг, хотя бы уж потому, что доверительность требуемой услуги вынудила бы меня перешагнуть через пропасть тех долгих лет, когда я с ними не виделся, — а к этому я вовсе не был расположен. Но тут неожиданно вспомнилось, что в городе, вероятно, живет один человек, переселенец, для которого я сам в свое время выхлопотал место и который, думается, будет рад представившемуся случаю отплатить мне услугой за услугу. Это был чудак, в ком болезненная щепетильность странно сочеталась с непоседливостью и переменчивостью — как мне известно, жена развелась с ним несколько лет назад просто потому, что он жил где угодно, только не с ней и их сыном. Сейчас опасался я лишь одного: не женился ли он во второй раз, ибо это усложнило бы исполнение моей просьбы. Итак, я поспешил к больнице.

Здешняя больница — целый комплекс корпусов и павильонов, разбросанных на обширной территории сада; я вошел в маленькую, невзрачную конуру у ворот и попросил дежурного за столом соединить меня с отделением вирусологии; дежурный пододвинул ко мне — к самому краю стола — телефон и сказал: «Ноль два». Я набрал ноль два и узнал, что доктор Костка ушел минуту назад и сейчас, вероятно, на пути к выходу. Я опустился на скамейку у ворот, дабы не разминуться с ним, и стал глазеть на мужчин, бродивших здесь в светло-голубых полосатых больничных халатах; и вдруг я увидел его: он шел задумчиво, высокий, худой, симпатично неприметный, да, это он. Я поднялся со скамейки и пошел прямо ему навстречу, словно намеревался столкнуться с ним; он поглядел на меня обиженно, но сию же минуту узнал и раскинул руки. Похоже, он был осчастливлен этой неожиданностью, и непосредственность, с какой встретил меня, весьма обнадеживала.


С этой книгой читают
Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Маленькая фигурка моего отца
Автор: Петер Хениш

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Человек на балконе
Автор: Ержан Рашев

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Нетландия. Куда уходит детство

Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сирена

Сезар не знает, зачем ему жить. Любимая женщина умерла, и мир без нее потерял для него всякий смысл. Своему маленькому сыну он не может передать ничего, кроме своей тоски, и потому мальчику будет лучше без него… Сезар сдался, капитулировал, признал, что ему больше нет места среди живых. И в тот самый миг, когда он готов уйти навсегда, в дверь его квартиры постучали. На пороге — молодая женщина, прекрасная и таинственная. Соседка, которую Сезар никогда не видел. У нее греческий акцент, она превосходно образована, и она умеет слушать.


Жюльетта

«Жюльетта» – самый скандальный роман Маркиза де Сада. Сцены, описанные в романе, достойны кисти И. Босха и С. Дали. На русском языке издается впервые.Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но я не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.Маркиз де СадМаркиз де Сад, самый свободный из живших когда-либо умов.Гийом АполлинерПредставляете, если бы люди могли вывернуть свои души и тела наизнанку – грациозно, словно переворачивая лепесток розы, – подставить их сиянию солнца и дыханию майского ветерка.Юкио Мисима.


Жюстина

«Да, я распутник и признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего того, что постиг, и, конечно, не сделаю никогда. Я распутник, но не преступник и не убийца… Ты хочешь, чтобы вся вселенная была добродетельной, и не чувствуешь, что все бы моментально погибло, если бы на земле существовала одна добродетель.» Маркиз де Сад«Кстати, ни одной книге не суждено вызвать более живого любопытства. Ни в одной другой интерес – эта капризная пружина, которой столь трудно управлять в произведении подобного сорта, – не поддерживается настолько мастерски; ни в одной другой движения души и сердца распутников не разработаны с таким умением, а безумства их воображения не описаны с такой силой.


Мальчишник

Новая книга свердловского писателя. Действие вошедших в нее повестей и рассказов развертывается в наши дни на Уральском Севере.Человек на Севере, жизнь и труд северян — одна из стержневых тем творчества свердловского писателя Владислава Николаева, автора книг «Свистящий ветер», «Маршальский жезл», «Две путины» и многих других. Верен он северной теме и в новой своей повести «Мальчишник», герои которой путешествуют по Полярному Уралу. Но это не только рассказ о летнем путешествии, о северной природе, это и повесть-воспоминание, повесть-раздумье умудренного жизнью человека о людских судьбах, о дне вчерашнем и дне сегодняшнем.На Уральском Севере происходит действие и других вошедших в книгу произведений — повести «Шестеро», рассказов «На реке» и «Пятиречье».


Повседневная жизнь московских государей в XVII веке
Жанр: История

При дворе первых царей династии Романовых традиционные элементы русской жизни соседствовали с театром и парсунами, барочной поэзией и садовым искусством. Каждый из них взращивал древо российской государственности и был способен на неординарные поступки. Михаил Федорович, покорный матери, разлучился со своей избранницей, но потом вопреки воле властных родственников восемь лет не женился. «Тишайший» Алексей Михайлович охотился с рогатиной на медведя, был щеголем и графоманом. Интеллектуал Федор Алексеевич знал о системе Коперника, изучал латынь, писал вирши и любил лошадей.Книга доктора исторических наук Людмилы Черной рассказывает, кому подражали, что перенимали и от чего отказывались московские государи; почему выбирали жен незнатного происхождения; какие люди и вещи окружали их на войне, на дворцовых приемах, на отдыхе в загородных резиденциях, в паломничествах по монастырям, на охоте; как при дворе боролись с обыкновением иностранных дипломатов прихватывать с собой драгоценные кубки с царского стола.


Другие книги автора
Невыносимая легкость бытия

«Невыносимая легкость бытия» — самый знаменитый роман Милана Кундеры, которым зачитываются все новые и новые поколения читателей, открывающие для себя вершины литературы XX века. Книга Кундеры о любви и непростых человеческих отношениях, о трагическом периоде истории и вместе с тем это глубоко философская вещь. Автор пишет о непримиримой двойственности тела и души, о лабиринте возможностей, по которому блуждают герои, проживая свою единственную жизнь.


Бессмертие

Милан Кундера — один из наиболее интересных и читаемых прозаиков рубежа XX—XXI вв. «Бессмертие», его самый продуманный и одновременно самый загадочный роман, стал бестселлером интеллектуальной прозы. Он завораживает читателя изысканностью стиля, сложной гаммой чувств и мыслей героев.Великий Гете беседует с Хемингуэем. Беттина фон Арним взыскует вечности, настаивая на своем неземном чувстве к великому Гете, прожившая в счастливом браке двадцать лет женщина по имени Аньес понимает, что хотела бы остаться после смерти в одиночестве, а пожилая дама в купальнике легко и кокетливо выбрасывает в приветствии руку жестом юной прекрасной женщины — всё это сквозь время и пространство наблюдает автор. И кажется, что у него в руках волшебное стекло, сквозь которое в тонких движениях и грубых помыслах, работе, заботах, беге по кругу, иллюзиях любви и чувстве отчужденности просвечивает одно и главное неотъемлемое свойство души — бессмертие.


Книга смеха и забвения

"Книга смеха и забвения" Милана Кундеры, автора романов "Невыносимая легкость бытия", "Вальс на прощание", «Бессмертие», вышла на чешском языке в 1978 году. Это следующее после романа «Шутка» (1967) обращение писателя к теме смеха. В различных сюжетах этой потрясающей книги область смешного распространяется на "серьезные материи", обнажая трагическую изнанку жизни. Это произведение Милана Кундеры было впервые опубликовано в России в 2003 г. в переводе, сделанном Н. Шульгиной специально для издательства "Азбука".


Искусство романа

Милан Кундера принадлежит к числу самых популярных писателей современности. Его книги буквально завораживают читателя изысканностью стиля, умелым построением сюжета, накалом чувств у героев. Каждое новое произведение писателя пополняет ряд бестселлеров интеллектуальной прозы.«Искусство романа» – это собрание семи текстов, в которых прославленный автор описывает свою личную концепцию европейской литературы. Здесь нашлось место для самых разных писателей, творчество которых стало основой «личной истории романа» Милана Кундеры: это Рабле, Сервантес, Стерн, Дидро, Флобер, Толстой, Музиль, Кафка и многие другие.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.