АЛЕКСЕЙ НАГЕЛЬ
ШТИРЛИЦ 2
* -Штирлиц, вы кого предпочитаете - блондинок или брюнеток? -Я предпочитаю пиво,- грустно сказал Штирлиц, в который раз вспоминая, что он женат.
* Штирлиц вскрыл секретный пакет и вынул из него бутерброд с икрой. -Сегодня Мюллер останется без обеда,- моментально понял разведчик.
* -Штирлиц, это правда, что ты родился в Китае? -Правда. -А по-китайски можешь? -Могу,- Штирлиц изящно подпрыгнул и саданул пяткой в лоб. "Точно,- подумал Айсман, подымаясь с пола,- китайским он владеет".
* "Где-то за рекой идут грибные дожди,"- думал Штирлиц, склонясь над писсуаром.
* -Штирлиц! Мы вас раскрыли! Вы - русский шпион! -Так вот оно что! А я-то думаю - для чего у меня в шкафу рация,- тут же нашелся Штирлиц.
* Штирлиц полз по коридору. -Как все-таки далеко до фронта,- подумал он.
* -Штирлиц, вы почему не взорвали Краков? -Какой еще Краков? - недоуменно переспросил разведчик. -Эх, Штирлиц. Штирлиц! Сознавайтесь - вы опять пропили командировочные?!
* В сокровищницах Третьего Рейха пятый день шла ревизия. -...Штирлиц, а это что такое,- снова спросил дебиловатый ревизор советского разведчика. -Это картина Пиноккио,- не задумываясь сказал Штирлиц,- или Покаккио. Черт возьми, все время их путаю. -А как она называется? -Точно не помню - толи "Мужчина на Кубе", толи "Девочка на шару". Никакой художественной ценности. Дебиловатый ревизор занес данные в графу "Списать": Художник Пиписсио, картина "Девочка не шарит". -Да, и не забудь отметить - картина написана сливочным маслом,- устало добавил Штирлиц,- а может быть, и рыбьим жиром. Ревизор скривился от отвращения. К концу рабочего дня были списаны еще несколько совершенно невзрачных полотен. -Слушай, Шольц,- вдруг оживился Штирлиц,- ты все равно весь этот хлам сжигать будешь - отдай их мне. -Это еще зачем? -Камин разжигать нечем. Так Штирлиц спас шедевры Пикассо.
* -Штирлиц, как вы считаете... -Как, как - в столбик,- ничуть не краснея сказал разведчик.
* Штирлиц приезжал на работу с немецкой точностью - опаздывая ровно на 30 минут.
* -А если меня схватит гестапо,- испуганно спросил Плейшнер,- вы знаете, пыток я не вынесу. -Вот вам на этот случай самый сильный яд, который мне удалось найти, сказал Штирлиц, доставая из багажника ящик гуталина.
* -Штирлиц, дружище, Холтофф говорит, что ты - баран! -Вот как,- сказал разведчик и вынул маузер из кобуры,- а что он еще там говорит,- спросил Штирлиц, делая вид, что его интересует только содержимое обоймы. -Говорит, что в твоем гороскопе на эту неделю - большое разочарование. -Дурак он, этот Холтофф,- сурово молвил Штирлиц, пряча маузер в кобуру. И уже уходя, вдруг добавил,- а вообще-то, по гороскопу я бык. Штирлиц знал, что всегда запоминается только последнее. Теперь, если Айсмана спросят, о чем они говорили, он ответит: "Штирлиц - бык". "А морду Холтоффу я все равно набью,"- подумал разведчик и ушел в приподнятом настроении.
* -Штирлиц, что вы делали в комнате правительственной связи? -Как что - звонил домой! Мюллер понимающе покачал головой. Героями антифашистского подполья были уничтожены все телефоны-автоматы. "Совсем озверели,"- подумал Штирлиц - он уже знал, что подпольщики планируют полное и победоносное уничтожение общественных туалетов.
* "Да, хорош,- в сотый раз думал Штирлиц, разглядывая свое отражение в зеркале,- не иначе, как моя мамаша с молдаванином согрешила". "Гениально,- в сотый раз думал Леонид Ильич, вслух перечитывая любимое место,- надо, пожалуй, дать ему звезду дважды Героя Советского Союза".
* Штирлиц долго бродил по ночному Берлину пока наконец-то не попал на какую-то стройку. "Нашел,"- подумал Штирлиц и с разбега шлепнулся в самую грязь. Он так соскучился по родной земле.
* Штирлиц был чемпионом Берлина по теннису, поэтому всегда ходил с теннисной ракеткой в руке. Еще он был чемпионом Африки по хоккею, но из скромности никому об этом не говорил.
* Здание рейхсканцелярии было огромным и кабинетов в нем было очень-очень много. Но, по странному стечению обстоятельств, работников в рейхсканцелярии было гораздо больше, чем кабинетов, поэтому добрая половина эсэсовцев торчала в коридорах, ожидая освободившегося места. При виде Штирлица все они вытягивались по стойке "смирно" и с громким щелканьем каблуков отдавали честь. Зазевавшемуся Штирлиц со всей силы бил ракеткой по голове и тут же пламенно извинялся: -Прости друг, не разглядел. Я думал - это мяч. "Хорошо, что он не чемпион Африки по хоккею,"- думал в ответ пострадавший, потирая свою сетчатую физиономию. Таким образом, Штирлиц быстро навел порядок в коридорах рейхсканцелярии и установил жесткую субординацию между нижними чинами и им, Штирлицем.
* -Штирлиц, дружище, ты любишь собак? -Айсман, я хоть и родился в Китае, но не до такой же степени,- сказал укоризненно разведчик и отодвинул тарелку.
* Штирлиц встал на носочки и заглянул в окно. -Эй, ты, в фуражке,- послышалось сверху,- а ну-ка слезай с моих носков, твою мать - ничего нельзя, блин, уронить! Штирлиц посмотрел наверх - там никого не было. Ни на стене, ни на крыше. -Че пялишься,- снова послышалось сверху,- слезай, кому говорят! "Опять послышалось,- подумал Штирлиц,- сгинь нечистая!" Разведчик осенил себя крестом и пионерским салютом, но это не помогло - голос по-прежнему слышался. И чем дальше, тем матерней. Штирлиц осторожно сошел с носков незнакомца и от удивления раскрыл рот. Носки поднялись в воздух и с первой космической скоростью исчезли в вышине. "Полтергейст,"- подумал бы католик. "Божественное знамение,"- подумал бы атеист. "Ни хрена себе,"- подумал бы ученый. Но ни одна из этих мыслей не пришла Штилицу в голову. Со скупыми слезами на глазах он смотрел вслед улетевшему чуду и думал: "Для вас, дорогие потомки, мы бьемся всеми видимыми и невидимыми фронтами против фашизма, капитализма, империализма и других нехороших "измов". Для вас грудью встаем на пути танков и самолетов, о нашу твердость спотыкаются эсэсовские дивизии и вражеские эшелоны, ради вас мы цепляемся за каждый клочок земли, за каждый глоток воды, за каждый порыв ветра и за каждый кусок хлеба и тушенки!" Штирлиц был счастлив. Пусть его обматерили с ног до головы, но впервые, за долгие годы работы в тылу врага, он услышал чистейшую русскую речь. И теперь он точно знал, кто победит в решающей схватке двух систем, двух мировоззрений. И знал, чей язык станет языком межнационального общения, языком единения многих и многих народов. "Когда-нибудь вся Германия будет говорить по-русски,"- глубокомысленно изрек Штирлиц и продолжил такую нужную для Родины подрывную деятельность. Через пять минут что-то гулко грохнуло внутри здания, и весь склад охватило ревущее пламя. Это был уже пятый объект. Пройдет еще два дня и, благодаря нечеловеческим усилиям советского разведчика, будут уничтожены все буквари на немецком языке. По всему Третьему Рейху. "Это надолго деморализует нацистскую армию,- подумал Штирлиц, проверяя содержимое вещмешка,- и лишит меня последних запасов динамита".
