Честно говоря, семь лет назад, когда я не без проблем сдала последний экзамен и получила статус Проводника, я осенила себя знаком Семи Звезд и поклялась, что нога моя не ступит под своды этого помещения больше никогда.
Под «этим помещением» я имею в виду собственно Академию Звездной Магии, где мне довелось – и даже повезло – провести без малого пять лет.
Уже через неделю после того, как я произнесла эти слова вслух, я поняла, что соврала и себе, и другим, а через два месяца подала документы туда же еще раз – теперь уже с тем, чтобы написать диссертацию под патронажем тех же профессоров.
Спустя три года я благополучно распрощалась с этой затеей, коллекция моих наград пополнилась еще одной бумажкой, и вот тут уже я была уверена точно – больше никогда.
Но жизнь, как известно, любит бить пыльным мешком из-за угла. И шеф мой, сэр Йоханес Гинсбург, рассудил иначе. И дал понять, что мне придется вернуться сюда еще раз.
Люди, пригодные для определенных видов магии, рождаются нечасто. Так, например, в моем поколении родилось всего двадцать шесть Проводников, а в прошлом – вообще два. Но, как следует из этой статистики, лично мне не слишком повезло, потому что двадцать шесть Проводников не нужно никому. Зато на моем потоке не выявлено ни одного «Звездуна».
Звездуны – это я так «ласково» называю чародеев, которые могут читать будущее по звездам. По-настоящему читать, а не как астрологи и балаганные гадалки. Об этом искусстве мне известно не так уж много, но, говорят, Звездунов рождается разное количество в разные времена. Звездунов много, когда мир посещает какое-то открытие – например, их родилось более двух сотен после того, как была открыта система Врат. К слову, именно тогда пропала надобность в Проводниках – и за тридцать лет не родилось ни одного.
Теперь все наоборот. Врата Вратами, но Проводники оказались исключительно полезны в таких службах, как наша, когда оказалось, что порой нужно пробраться в чужой мир тихо и без всяких Врат. А вот на Звездунов всем наплевать – всех интересует сегодняшний день. Всех, кроме нас. Мы-то понимаем, что загадывать всегда нужно наперед.
Иными словами, именно Звездуна меня и отправил отыскать сэр наш благородный Йоханес Гинсбург. Ну, а почему меня – понятно. Само собой потому, что я – Проводник.
Тот вопрос, что для Академии я немножко старовата, никого не смутил – поступают сюда и в сорок лет, хотя магию открывают все чаще у тех, кто пока еще не окончательно поверил, что их мир – единственный возможный и самый правильный из миров.
Однако по здравом размышлении шеф признал, что в своем облике я буду несколько выделяться среди остальных – у меня нормальный для моих тридцати лет высокий рост, худощавая фигура, потому как с такой работой шоколада под одеялкой особо не поешь, рыжие волосы ниже плеч и неутолимая страсть к красной помаде.
В общем, шеф сказал: «Нет». Волосы разрешил оставить, остальное все – вон. Даже фена с собой взять не дал. Удалось спрятать только набор киролийской мимикрирующей косметики да пару туфель на каблуках.
Вместо этого из казенного фонда был выделен магический преобразующий жезл, который позволяет принимать чужую внешность раз в сутки. Очень хотелось спросить: а два – никак? Потому как «один раз в сутки» подразумевает, что я буду превращаться в тыкву каждый раз, когда часы пробьют двенадцать. Ну, не в прямом смысле, конечно… Я буду превращаться в себя саму. И пока не наведу заклятие опять…
Где мне его читать, когда в этой проклятой академии в общаге все блоки на пятерых? По две комнаты: на двоих и на троих, и один санузел на всех. Предполагалось, что мои «родители» выкупят мне комнату целиком, но что-то пошло не так – как всегда.
Стоило мне первого сентября разместить чемодан на кровати, выудить оттуда чайник, подключить к розетке и начать кипятить чай, как в дверь раздался стук, и комендант – высокая худощавая женщина по имени Абигейль Маршман с темными волосами и постным лицом – сообщила, что хочет познакомить меня с новой соседкой.
– Маргарет Трен. А это, – она ткнула на меня, – Эрнестайн Милтон. Надеюсь, вы подружитесь.
Три фальшивые улыбки озарили комнату своим светом. С каждым мгновением они сияли все ярче, пока, наконец, одна из лампочек не взорвалась – лицо мисс Маршман мгновенно стало таким же постным, как и было в то мгновение, когда она вошла.
– Размещайтесь, – распорядилась комендант, – у меня есть еще дела.
Мы с Маргарет остались вдвоем. Она стояла неподвижно в дверях, я – около единственного стола, чайник на котором уже начинал закипать.
Меня изменили не слишком сильно. Добавили немножко девчачьей плотности моему излишне худощавому телу, поубавили рост, ну и так, по мелочи – сделали более круглым лицо, удалили загар.
Марагарет была ростом примерно с мое нынешнее обличье, глаза у нее тоже были зеленоватые, как и у меня, но волосы черные и собраны в какой-то немыслимый пучок. Глядя на нее, я отчетливо понимала, как изменилась жизнь за последние семь лет и какое тяжелое задание мне предстоит.
– Присаживайся, – предложила я, снова натянув на лицо поплывшую было улыбку, – будешь чай?
