воспоминание о первой любви в 2-х действиях
Действующие лица:
Владимир (26 лет)
Володик (он же, на 10 лет младше)
Вера, одноклассница Володика
Мать Веры, мать Веры
Дмитрий, студент
Вторник, хулиган
Отец Кирилл, отчим Володика
Просьба в программках спектакля печатать следующий текст:
В своем театре памяти каждый из нас и автор, и режиссер, и актер. И наиболее часто разыгрывается на его подмостках вечный сюжет о первой любви. И странное дело: сюжет, вроде, давно исчерпан, а пьеса все не кончается, становясь то драмой, то комедией, то фарсом.
Наверное, пока мы живы, она так и не будет иметь финала; в этом и счастье, и безысходность…
Алексей Слаповский
Первое действие
Владимир стоит на авансцене, сунув руки в карманы, покачиваясь с каблуков на носки. Вот увидел кого-то, просиял улыбкой.
Владимир(деликатно и крайне вежливо). Здравствуйте! Где вы были? — я вас столько жду! Вас, вас! Я не ошибся. Мы не знакомы, правильно. Но ждал я все-таки вас. Я тоже на улице не знакомлюсь. Мы не будем знакомиться на улице. Мы пойдем сейчас куда-нибудь, где тишина и уединение, и там познакомимся. Нет? Ну, воля ваша, воля ваша…
Продолжает выбирать.
(Интонация совсем другая). Привет! Где ты ходишь, скажи пожалуйста?.. Ни за кого не принимаю, я тебя не знаю вообще. Но жду тебя, я серьезно. Да не пристаю я к тебе, ты чего? Я тебе конкретно предлагаю: отдохнем? Я тоже не устал, поэтому есть силы отдохнуть. Какой дурак отдыхает, когда устал? Отдыхать надо со свежими силами. Время нету? Ну, жаль. А телефон дать? Тебе же хуже, родная. Прощай.
Продолжает выбирать. Теперь к нему кто-то обратился. Он слегка растерян.
Привет… Напомни, где мы… Девушка, я на улице не знакомлюсь! В другой раз. В школу опоздаешь! Ты сообрази, мне глубоко за двадцать и… Что?… Да… Ранние девочки пошли… Активные девочки…
В пространство.
В последнее время у меня что-то вроде лирического сумасшествия: я постоянно встречаю ее, то есть не ее, а похожих на нее. И его — то есть себя самого в шестнадцать лет. Вон они бродят кучками — и каждый вылитый я. А чаще — идут вдвоем. Она и я. Только не она и не я — но как будто она и я. Мельтешат перед глазами. Под ногами путаются. Мешают. Мне хочется все окончательно вспомнить, чтобы все окончательно забыть. Вот именно, вспомнить, чтобы забыть… Господа, прошу внимания! Начнем вечер тихих воспоминаний. Заранее говорю: это будет скучно, потому что история личная и частная, такие истории интересны лишь участникам, но с другой стороны, она похожа на десятки и сотни тысяч других личных и частных историй, поэтому…
Вот он, я сам в пятнадцать лет!
Появляется ВОЛОДИК. Со шнурком на шее, повязанным, как галстук.
С тем же именем — Владимир. Но все почему-то называли Володиком. Володик, почему тебя все зовут Володиком?
Володик. Черт его знает. Зовут и зовут.
Владимир. А где твой шнурок?
Володик. Какой шнурок?
Владимир. Шнурок от ботинка. Вот же он, у тебя на шее! Ботиночный шнурок!
Володик. Не твое дело!
Владимир. Почему же не мое? Очень даже мое. А вот — Вера.
Появляется ВЕРА.
Володик, куда ты смотришь? Вот — Вера.
Володик. Ну и что?
Владимир. Действительно, ну и что? Вот она, вот ты, школьник и школьница, мальчик и девочка, одноклассники. Одноклассник пришел к однокласснице домой. Заметим: впервые пришел домой. Зачем пришел?
Володик. Ну, книгу взять.
Владимир. Допустим.
Володик. Не допустим, а книгу взять.
Владимир. Я и говорю: допустим. Главное — ты пришел.
Вера. Проходи, Володик. На улице грязь, ты уж обуй тапочки. Вот тапочки. Белые тапочки. Тапочки отца. Единственное, что от него осталось.
Володик. Я не знал…
Вера. Ты что подумал? Ты подумал, он умер, да? Он не умер, он ушел. Давно. И так торопился, что даже тапочки забыл.
Владимир. И я почему-то этому обстоятельству страшно обрадовался. Я весь засветился. Я сказал:
Володик. А мой тоже ушел! Тоже давно. Такой козел был. Отчим теперь. Тоже козел.
Владимир. Сразу две неправды! И отец козлом не был, да и отчим тоже не такой уж козел.
Володик. Не говорил я ни про каких козлов вообще!
Владимир. Может, и не говорил. Может, только подумал. Главное не это. Главное — я нагнулся и стал развязывать шнурки.
Володик начинает развязывать шнурки.
И увидел, что у меня ужасные, грязные, черные ботинки с ужасными черными, грязными шнурками. До этого не замечал как-то — и вдруг заметил. До этого я жил нематериальной самоуглубленной жизнью.
Володик. Слушай, я долго так буду стоять?
Владимир. Ты стоял еще дольше! У тебя намертво завязался узел! Ты цеплял его ногтями! Ты зубами готов был его рвать! А узел затягивался все туже! Целая вечность прошла!.. А она стояла перед тобой, над тобой, надо мной. Она была в домашнем халатике — и как-то странно было видеть ее в этом халатике. Странный он какой-то был у этой девочки, он женский какой-то был, вот именно — женский… До этого я видел ее в обычной одежде, а тут халатик, домашний халатик, в котором ходят только наедине или перед близкими людьми… А шнурок все не развязывался! Я чуть не умер!.. Постой. Завяжи-ка обратно. Давай вспомним, а как ты ее вообще заметил?
Вера. А я тут что — не при чем вообще? Мне что делать?
