Ниже представлен рассказ, повествующий об очень опасном путешествии в глубины космоса, в результате которого его участники понимают, что как бы далеко человек ни улетал, ему никогда не улететь, не уйти от самого себя…
Поразительные по красоте и глубине рассказы Нэнси Кресс впервые появились в середине 70-х годов, с тех пор они часто печатаются на страницах «Asimov's Science Fiction», «The Magazine of Fantasy & Science Fiction», «Omni» и других изданий. Она написала ряд книг, в том числе «Принц Утренних Колоколов» («The Prince of Morning Bells»), «Золотая роща» («The Golden Grove»), «Белые трубы» («The White Pipes»), «Свет чужого солнца» («An Alien Light»), «Роза мозга» («Brain Rose»), «Клятвы и чудеса» («Oaths and Miracles»), «Жало» («Stinger»), «Максимальная яркость» («Maximum Light»), романную версию рассказа, завоевавшего премии «Хьюго» и «Небьюла», «Испанские нищие» («Beggars in Spain»), продолжение этого романа «Нищие и страждущие» («Beggars and Choosers») и очень популярную новую серию романов «Возможная Луна» («Probability Мооп»), «Возможное Солнце» («Probability Sun») и «Возможный Космос» («Probability Space»). Ее короткие произведения были выпущены в сборнике «Троица и другие рассказы» («Trinity and Other Stories»), «Чужие на Земле» («The Aliens of Earth»), «Дюжина мензурок» («Beaker's Dozen»). В последнее время вышли два новых романа: «Перекрестный огонь» («Crossfire»), «Ничего человеческого» («Nothing Human»). Скоро появится еще один роман, «Суровое испытание» («Crucible»). Премию «Небьюла» Нэнси Кресс получила и за рассказы «Со всех ярких звезд» («Out of All Them Bright Stars»), «Цветы тюрьмы Аулит» («The Flowers of Aulit Prison»). Ее произведения печатались в ежегодных сборниках «The Year's Best Science Fiction».
Я следила за приземлением зонда из обсерватории, находящейся на верхней палубе «Кеплера». Отсюда был прекрасно виден Шаад на фоне бескрайнего звездного пространства. По обе стороны от меня стояли Аджит и Кейн. Обсерватория являлась одновременно и садом корабля, здесь цвели взращенные мною экзотические растения, им тут явно нравилось, и даже для того, чтобы посмотреть на зонд, нам пришлось протискиваться между грядкой с семифутовыми коморалиями и внутренней обшивкой корабля.
— Бог ты мой, Тирза, неужели нельзя обрезать эти растения? — взмолился Кейн. Он, как маленький ребенок, прижал нос к почти невидимой прозрачной обшивке. Что-то быстро пронеслось по небу, — Конечно, мы ничего особенного не увидим.
Я повернулась в его сторону. Ничего не увидим! За «Кеплером» лежала самая непредсказуемая, самая интересная часть Галактики, смертельно опасная, но и прекрасная одновременно. Да, «Кеплеру» пришлось остановиться на расстоянии ста световых лет от ее центра — только из соображений безопасности. Облака пыли и газа скрывали от наших глаз то, что происходило дальше. Но, с другой стороны, иногда перед нами представали необычные по своей красоте панорамные виды.
Супербольшая черная дыра Стрелец А, смертоносное сердце Галактики, светилась вместе с нагретыми газами, которые сама и поглощала. Вокруг Стрельца А кружился Западный Стрелец А, спираль горячей плазмы с тремя отростками и протяженностью десять световых лет; при остывании спираль излучала радиацию. Их окружал Восточный Стрелец, гигантская раковина, оставшаяся после некоего катастрофического взрыва, произошедшего в последние сто тысяч лет. Я видела тысячи звезд, в том числе и раскаленные до синевы звезды IRS16, которые были расположены совсем рядом с дырой; там закручивался такой сильный звездный ветер, что у соседней красной звезды-гиганта появлялся длинный огненный хвост. Все кругом двигалось с огромной скоростью, все светилось, все сталкивалось, разрывалось, кругом раздавались крики всего диапазона электромагнитного спектра. И все это в атмосфере сладкого запаха моих цветков-однодневок.
Ничего не происходит! Но Кейн оставался невозмутим.
Аджит красивым певучим голосом произнес:
— Нет, ничего особенного не увидим, но на многое можно надеяться, о многом молиться.
Кейн бросил в ответ:
— Я не молюсь.
— Я имел в виду не религию, — спокойно ответил Аджит. Он всегда очень спокоен. — Я имел в виду надежду. Надежда это ведь настоящее чудо, не так ли?
Он, конечно же, был прав. В зонде находились аналог Аджита, аналог Кейна, аналог Тирзы — все они были загружены в небольшой кристаллический компьютер размером с цветок коморалии. Эти наши аналоги отправятся в опасное звездное пространство в сердце Галактики, куда не добраться в слабом человеческом обличье. «Мы» будем наблюдать и измерять, попытаемся найти ответы на научные вопросы, и все в самом центре галактического пространства и времени. Девяносто процентов массы зонда составляли защитные щиты компьютера. Девяносто процентов всего остального представляли защитные щиты трех мини-капсул, которые зонд отправит нам на корабль и которые будут содержать записи и анализ добытой информации. Иным путем данные из эпицентра радиации нам не получить.
Никто точно не знал, какие именно вопросы возникнут у Аджита и Кейна, пока они не узнают, что находится в зоне Стрельца А. Теперь эти вопросы будут задавать их аналоги. Аналоги знали всё, что знали мы.
