Посвящается Сергею Карпову.
С завистью к его офицерской молодости.
Солдату маршрута Кабул – Джабаль-Ус-Сирадж.
Солдату и поэту.
Она летела рядом, буквально в нескольких сантиметрах. Красивые карие глаза были задумчивы и равнодушны. Гибкое стройное тело было восхитительно! Она не обращала на меня ни малейшего внимания. По крайней мере, так казалось. Но я не обольщался на этот счет: чем-то я все-таки был ей интересен. Ведь иначе ее не было бы рядом со мной, да и шерсть у нее на загривке поднялась совсем не случайно. Гравитация делала свое дело – до воды оставалось не более полуметра. Впервые в жизни я жалел, что не умею летать. Взмахнул бы руками, да и вернулся обратно. На палубу пограничного катера. Хотя и не люблю пограничные катера, вернулся бы. Просто еще меньше, чем пограничные катера, я люблю пограничных собак. Особенно таких, как та, что летела сейчас рядом. Даже если она и казалась такой равнодушной…
Экзамен был бездарно провален. Катер должен был появиться не раньше, чем через два часа. За это время я ушел бы далеко за Днестр. Но вмешался нелепый случай – жене одного из пограничников срочно понадобилось на другой берег. Катер казался песчинкой в днестровском лимане, я не тянул и на микропесчинку. По всем вселенским законам мы не могли встретиться. Кроме какого-то одного закона, о котором я, видно, забыл. Через Днестр переправлялся по стандартной схеме: одежда лежала в водонепроницаемом пакете рядом с увесистым булыжником. Пакет привязан к телу веревкой. Узел «Прощай, мама». Альпинисты хорошо знают этот узел. Как только появился катер, короткое движение, и одежда с камнем ушла на дно. Меня подняли на борт. Подошел старший прапорщик. Он был немногословен.
– Документы?
Более забавного вопроса я и не ожидал услышать. Нужно было что-то ответить в том же духе. И в голове уже рождалась шутливая фраза: «Вы знаете, офицер, документы, шифры, оружие и наркотики утонули. Я не виноват…» Но в это время за моей спиной раздался звонкий девичий смех. На мостике стояла миловидная светловолосая девушка. Вопрос о документах вызвал у нее взрыв веселья. До пограничников, похоже, тоже стала доходить неуместность вопроса. И в этот момент я совершил глупость. Необъяснимую, бессмысленную. Я прыгнул за борт… Взыграло детство в одном месте. Решил произвести впечатление на девушку. Прыжок действительно был красивым. Недаром столько лет занимался плаванием. Но еще более красивым был прыжок пограничной собаки. Профессиональный, классный прыжок. Вот тогда-то я и захотел вернуться обратно. Захотел научиться летать. Но рожденный ползать, как известно… Я шмякнулся о воду как старая разбитая калоша и лежал в воде как старое гнилое бревно. Рядом мило плескалась овчарка. Ей было приятно поплавать после длинного рабочего дня. И лишь изредка она бросала равнодушный взгляд в мою сторону. Ждала, когда я пошевельнусь. О, моя попытка бегства или сопротивление при задержании были бы для нее настоящим праздником. Она мечтала об этом всю свою жизнь. Или, по крайней мере, с утра (возможно, утром ее не слишком сытно покормили). Но я превратился в бревно, у меня не было рук – только ветки, не было ног – только корни, не было мыслей. Я был всего лишь бревном. Я даже не думал о жуках-короедах.
Меня снова подняли на борт. Шуток больше не было. Кроме одной – на руки надели наручники и пристегнули их к ограждению. Катер подходил к берегу. Незаметно подкрадывались сумерки. Наступал час волка. А волка, как известно, кормят ноги. То есть лапы. Или зубы. Не помню. В любом случае пора было делать ноги и показывать зубы.
И все-таки здорово, что я уже не был бревном. Мокрым, гнилым. Противно! Я – волк! Приятно познакомиться, волк. Для вас просто волк. Да, тоже очень приятно!