Прекрасные черты найдёшь в любом народе –
В манерах, языке и нравственной природе.
Попробуй перенять чужое превосходство:
Гасконцев озорство, османов благородство,
Швейцарцев здравый смысл, испанцев горделивость,
Фламандцев набожность, голландцев бережливость;
У русских потрудись радушия занять,
У польских удальцов – привычку кочевать,
У итальянцев же – изысканную стать;
От немцев почерпни их доброты старинной,
От греков – ловкости, от венгров – прыти львиной.
Огнём души с тобой поделятся южане,
Учтивостью, умом холодным – англичане.
Французов нрав себе на пользу обрати.
И тем отечество своё обогати.
Грустишь ли средь забот, скучаешь ли,
Иль болен ты, иль жизнь полна ненастья,
Забудешь всё, увидев Натали,
Прелестную, дарующую счастье.
Власть грации – превыше всякой власти.
Паллады муж, отец Венеры,
Ты, право, разоришь Парнас,
Бумагам Плутоса предавшися без меры;
Твои ж бумаги купит Феб как раз.
Тебе, Отечества отрада!
Ты вновь решимости полна
Сломить России супостата,
Самодержавная жена!
Владычица семи морей,
Не отвергай моих затей.
Твоё лишь имя воспеваю,
Чья слава в вечности гремит.
Храм памяти её вместит,
А ныне музы осеняют.
Позвольте Вам сказать,
Что думаю сейчас.
Не в силах передать,
Как рад я видеть Вас.
Но смею Вам сказать,
Что взор нежнейших глаз
Всё ж мог бы угадать
Огонь, что гложет нас.
Невинность любит простоту,
И простоту влечёт невинность.
Сердцам, хранящим чистоту,
Известна некая взаимность.
Но мне пора и ревновать,
Пусть я признаться в том не смею.
Искусство Ваше танцевать
Постичь вовек я не сумею.
Александру Белосельскому-Белозерскому
Любезный князь, пред кем бледнеют и кумиры,
Которых мысли и слова известны миру,
Пленяющий наш слух и сердце ненароком,
В былые времена Вы слыли бы пророком.
Орест Вы? иль Ормазд? иль праведник иной,
Кем дух наш вознесён над сумрачной землёй?
Нет, Белосельский Вы, который вдохновеньем
Наполнил истинно чудесный голос свой,
Сбирая дань слезой, восторгом, размышленьем.
Недаром говорят французы:
Привычка мыслить и добро
Медь сердца плавят в серебро.
Развившаяся Ваша муза
Полна столь нежными стихами,
Приправя тонко их грехами,
Что мы Вам кланяться должны.
Вы остроумия полны
И в сочинениях, и в свете.
Не стану я держать в секрете,
Что знаменитый Ваш поэт
Вовек не пел столь сладострастно,
Очаровательно и ясно,
Как Вы, встречая свой рассвет.
Вперёд, бесстрашный Фаэтон,
Пусть неизбежное свершится:
Вы покорили горделивый небосклон,
Но рок остановил бег Вашей колесницы.
То было в дни Екатерины.
Имён и лиц перебирая ряд,
Великая жена искала гражданина,
И вот уж Вы министр, придворный и солдат,
И вот блистаете средь жизненной арены.
Князь! Вашей искренной души
Не омрачили перемены:
Вы счастье ищете в тиши,
Людская радость Вам блаженство,
Очаровать Вы всех смогли
И крепко стали на земли.
Не скрою, среди нас Вы прямо совершенство.
Но всё ж возница Вы посредственный, меж нами,
И не желаю, князь, к чертям лететь за Вами.
Мой смущённый глас
Возвысить как сумею?
Мой смущённый глас
Взывает к Вам в который раз.
Могли б казаться Вы нежнее,
Но в чувствах я неволен стал сейчас.
