— Леди и джентльмены! Неожиданное предложение сделал мистер Кейн Майклз! Оно было принято семьей, и он становится владельцем дома и всего его содержимого. Так что отдельные лоты не будут выставлены на аукцион. Благодарим вас за то, что вы пришли. Но дальнейшие торги отменяются.
— Что? Нет! — охнула Жизелла Драммонд, но ее возглас утонул в общем шуме, который поднялся после этого объявления.
Она взглянула на высокого незнакомца, который появился в комнате несколько мгновений назад и подошел к столу, за которым сидел аукционист. Он был неприлично сексуален. На нем был замшевый пиджак, который он носил с небрежной элегантностью, черные джинсы и рубашка без галстука.
Но он, казалось, совсем не вписывался в окружающую обстановку. Дом на Манхэттене был жемчужиной в стиле французского ренессанса. Антикварная мебель, шелковые ковры и хрустальные канделябры были в безупречном состоянии. Мраморные колонны поддерживали низкие потолки, а тяжелые бархатные портьеры закрывали вид на Центральный парк. Этот мужчина казался слишком грубым и неотесанным для такого изысканного, утонченного окружения. Неужели он и вправду купил все это целиком и полностью?
Сидевший рядом с ней мистер Валтерз выругался. Он много лет был одним из ближайших деловых партнеров ее дяди и признался Жизелле, что намерен купить этот дом.
Жизелла пришла на аукцион из-за серьги, но она была также разочарована тем, как все обернулось.
— Вы его знаете?
— Он владелец компании «Риезго венчурз», — сказал мистер Валтерз с пренебрежительной усмешкой. — Это технологическая компания на окраине Сан-Франциско. Если он думает, что таким об разом тот завоюет расположение к себе в этом городе…
Она хотела побольше узнать от мистера Валтерза об этом незнакомце, но увидела, что тот покидает комнату.
Она извинилась и поспешно направилась сквозь толпу к дверям.
На секунду ей показалось, что она упустила его. Но он направлялся не к входной двери. Он стал подниматься по широкой, застеленной ковром лестнице на галерею. За ним поспешно следовал один из аукционистов.
Жизелла шла за ними. Они остановились у открытых двойных дверей, и аукционист обратился к охраннику, стоявшему в проходе:
— Это мистер Майклз. Он только что купил этот дом со всем содержимым. Он может забрать все, что захочет.
— Только одну вещь, — сказал мистер Майклз, указывая на строку в списке, который был в руках у аукциониста. — Остальное можно отправить в хранилище.
— Мистер Майклз, — окликнула она его, потому что ей тоже нужна была всего одна вещь.
Он оглянулся, посмотрел на нее, а потом обратился к охраннику:
— Вы можете спуститься и выпроводить всех.
Охранник сурово посмотрел на Жизеллу, словно собираясь предложить ей удалиться.
Она подняла руку.
— Одну минуту!
Кейн кивком отпустил охранника, потом взглянул на аукциониста. Тот кивнул и быстро направился в комнату, бывшую, очевидно, гостиной. На картинах и скульптурах висели ярлычки, так же как на мебели и других предметах. Все, очевидно, было подготовлено для аукциона.
Серьга, вероятно, тоже была где-то здесь, практически в пределах досягаемости. От волнения у Жизеллы перехватило дыхание.
— Ваша минута почти подошла к концу, — сказал Кейн.
Она посмотрела на него и лишилась дара речи, увидев вблизи, насколько он красив. Его темные волосы были короткими и густыми, брови над золотисто-карими глазами — изогнутыми. Смуглые щеки — чисто выбриты, а эспаньолка подчеркивала полные и невероятно чувственные губы.
Обычно она не реагировала на мужчин. Даже на красивых. Но сейчас у нее в желудке запорхали бабочки, особенно когда он окинул ее ленивым и по-мужски оценивающим взглядом.
Она протянула руку.
— Жизелла Драммонд.
Выражение его лица изменилось. Он окинул ее пренебрежительным взглядом, от туфель на шпильках до обтягивающего топа с разрезами на плечах.
Когда он снова посмотрел ей в глаза, она почувствовала себя так, словно столкнулась с невидимой стеной, и у нее перехватило дыхание.
Он хмыкнул, словно не мог поверить в такое нахальство.
Это ее смутило. Обычно мужчины были очень внимательны к ней. И не только из-за ее богатых и респектабельных родственников. Она была стройной и высокой, с изысканной аристократической внешностью.
Ее красота была ее сильной стороной, но иногда доставляла ей неудобства. Так что она не часто использовала ее в качестве аргумента, но сейчас она стала на тропу войны. Она могла потерять нечто, чего ждала годами.
Она попыталась растопить его неожиданную холодность теплой улыбкой, но улыбка вышла натянутой.
— Я знаю, кто вы, мисс Барси.
Он только посмотрел на ее руку, но не пожал ее.
Она опустила руку и перестала улыбаться. Это было незаслуженным оскорблением.
— Я не пыталась выдать себя за кого-то другого. Я ношу имя отца. — Но это не имело никакого значения. Ее семейные связи были очень запутанными, но в душе она была Барси, и это была очень уважаемая семья в Нью-Йорке. Быть ее членом считалось честью.
Тем не менее это не произвело на него впечатления. Более того, ее принадлежность к этой семье спровоцировала пренебрежительный тик на его щеке.
