На город надвигалась гроза. Ее передовой фронт уже в полную силу бушевал над северными пригородами столицы — не пройдет и четверти часа, как ливень достигнет центра Праги.
Подполковник Гумл увидел мрачную тучу, выходя из здания министерства. Всю вторую половину дня он провел в своем кабинете, обрабатывая материалы проверки одного из инженерно-саперных полков, и, сидя за столом, не знал, куда спрятаться от назойливых солнечных лучей. Поэтому твердо решил, что вечером, когда хоть немного спадет августовская жара, плюнет на неторопливый трамвай и наконец-то пойдет домой пешком. Мысленно он представлял, как поднимется на Петршин, потом спустится к Смихову, на мост Палацкого, и далее, минуя Вышеград, зашагает к дому.
Йозеф Гумл собирался осуществить свой «терренкур», как он называл этот пешеходный маршрут, всю прошлую неделю, точнее, с того момента, как его сын Иван в составе альпинистского студенческого отряда отправился в Итальянские Альпы, а жена решила провести две оставшиеся недели отпуска у своей матери в районе города Либерец. Однако всякий раз что-то мешало подполковнику осуществить свое намерение: в понедельник — дождливая погода, во вторник — начальник задержал на службе, в среду — коллега затащил на стадион, где армейская футбольная команда «Дукля» играла последний отборочный матч на звание чемпиона лиги. Так выполнение плана все отодвигалось. Ну а в пятницу он поехал к жене.
И вот сегодня, когда казалось, ничто не может помешать ему совершить эту долгожданную прогулку, погода вновь была против него. Резким порывом ветра у него чуть не сорвало с головы фуражку. Не раздумывая больше ни минуты, Гумл поспешил к Центральному дому армии. «Ну что ж, ничего не поделаешь, — успокаивал он себя, — поужинаю, а заодно и пережду непогоду». Однако, войдя в ресторан, понял, что его идея неоригинальна: свободных мест не было, по крайней мере, так ему показалось.
Не зная, что предпринять, подполковник остановился у двери и стал разглядывать счастливчиков, сидевших за столиками: вдруг попадется на глаза знакомый, тогда можно будет к нему подсесть. Но и тут его ждала неудача. Гумл уже хотел было уходить, как вдруг его заметил официант и предложил место в глубине зала.
Это оказался столик на двоих. Гумл поздоровался с мужчиной, уткнувшимся в газету, и попросил разрешения занять свободный стул. Еще не получив ответа, он узнал в мужчине хирурга из Центрального военного госпиталя, который полтора года назад оперировал его.
— Пожалуйста, — строгим голосом ответил мужчина, не отрывая взгляда от газеты.
— Я понимаю, доктор, что вам было бы приятнее на этом месте видеть существо более привлекательное, чем я, но уверяю, у этого столика я оказался по не зависящим от меня обстоятельствам, как, впрочем, и у вас в госпитале…
Узнав бывшего пациента, доктор заулыбался и сердечно пожал ему руку:
— Здравия желаю, товарищ подполковник!
— С вашей легкой руки сейчас грех жаловаться на здоровье, — пошутил Гумл.
— Нет, серьезно, как ваш желудок?
— Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, но с того дня, как я выписался, он меня не беспокоит.
— Приятно слышать. Если мне не изменяет память, вам очень не хотелось ложиться на операцию.
— Совершенно верно.
— Но теперь, я надеюсь, вы не раскаиваетесь, что согласились?
— Естественно.
— В вашем случае это было самое разумное решение.
— Радикальное, но не самое разумное, как говорил начальник терапевтического отделения, где врачи сделали все возможное, чтобы спасти меня. Однако они опасались, что через полгода я опять попаду к ним, и потому решили передать меня в ваши руки.
— Главное, что вы не жалеете об этом…
В это время сверкнула молния, раздались оглушительные раскаты грома и за окнами встала сплошная стена дождя. Светловолосая официантка включила свет в зале и подошла к их столику с меню. Доктор ограничился недопитым черным кофе, а подполковник Гумл заказал жаркое из вырезки и пльзенское пиво.
— Вы все еще возитесь со всевозможными дьявольскими устройствами, взрывающимися раньше, чем сапер сумеет их рассмотреть? — поинтересовался доктор Дворжачек.
— Иногда.
— Неужели только иногда?
— Ну, если быть точным, то почти постоянно.
— Около полугода назад я читал о вас интересный репортаж, кажется, в журнале «АБЦ вояка». Очень хорошо там о вас написали.
Гумл махнул рукой:
— Как будто вы не знаете этих журналистов! Они насочиняют такого, что не снилось самому Андерсену.
— Полностью с вами согласен: знавал несколько таких «сказочников».
Доктор Дворжачек окончательно отложил в сторону газету, провел рукой по остаткам своей когда-то пышной шевелюры и продолжил атаку на журналистскую братию:
— На днях одна такая корреспондентка умоляла нас разрешить ей присутствовать на операции. Якобы для большей достоверности статьи. Конечно, большой радости от такой просьбы мы не испытывали, но в конце концов пошли ей навстречу. И, бог мой, как она потом все это описала! Обычная операция по поводу аппендицита под ее пером превратилась в героическую борьбу персонала за жизнь больного. Хорошо, догадалась показать мне свою писанину. Я раскритиковал ее опус от первого до последнего слова. К счастью для читателей, да и к нашему тоже, статья эта так и не увидела свет.
