Денвер. Колорадо
Зима 1879 года
Лицо Марша Кантона сохраняло выражение ледяного бесстрастия.
За столом, прямо напротив него, сидел человек по имени Дарси и дрожащей рукой непрестанно вытирал капельки пота, то и дело выступающие на лбу.
— Что касается этого… этого… долга… — Дарси запинался, с трудом подбирая слова.
Марш молча ждал.
— Я… я не могу… заплатить его…
— Заплатишь, — холодно отчеканил Марш. — Так или иначе, но заплатишь.
Пот струился по лбу Дарси и скатывался по щекам. В уголках глаз блестели капельки влаги, и нельзя было разобрать, пот это или слезы. Лицо несчастного, испещренное красными прожилками, выдавало глубокое и постоянное пристрастие к спиртному; руки дрожали.
— Но… у меня… у меня… есть… кое-что, — выдавил он, наконец, из себя.
Полный животного страха, Дарси потянулся рукой к внутреннему нагрудному карману пальто.
В руке Марша мгновенно оказался пистолет. Движения его были настолько быстрыми и отработанными, что посетители салуна не заметили ничего подозрительного.
Разве что трое мужчин, сидящих на другом конце длинного стола, откинулись на стульях. Тем не менее в салуне «Пурпурный мудрец» установилась мертвая тишина.
— Нет, нет! — в ужасе закричал Дарси. — Клянусь, я и не собирался доставать пистолет.
Марш, однако, не убрал оружие и не снял палец со спускового крючка.
Темные, почти черные глаза Марша, подчеркнутые широкими бровями с изломом, придавали взгляду вечно скучающее, ленивое выражение. Но ни один из знакомых Марша Кантона никогда бы не назвал его ленивцем. У него была устойчивая репутация одного из самых жестоких, безжалостных людей в Колорадо, а может и на всем Западе, и мертвая хватка.
— Итак, продолжим, — Марш попытался вернуть собеседника к теме разговора. Мрачные своды салуна гулким эком повторили слова Марша, и посетители кабачка невольно потянулись к выходу, хотя любопытно было остаться, досмотреть и дослушать. Однако боязнь оказалась сильнее любопытства.
Дарси медленно достал из кармана пальто бумагу, сложенную вчетверо.
— Гмм… у меня есть… салун… В Сан-Франциско. Вот документ.
— И что ты собираешься делать с салуном в Сан-Франциско?
— Долг. Я получил его… как… как сейчас… выиграв в покер.
— Похоже, раньше ты играл в покер получше, — с пренебрежением и угрозой процедил Марш. Он ненавидел и презирал тех, кто увиливал от уплаты долгов.
Марш взял документ, который был скреплен печатью, не вызывающей сомнений в подлинности. Итак, бумага выглядела вполне законной. Но зачем ему, к дьяволу, салун? Он был наемником. Наемным убийцей. Одним из лучших. Асом.
Дарси обливался холодным потом и смердел. От него весло страхом. Марш молча выругался. Было ясно, что с проигравшего, кроме салуна, взять нечего. Можно было бы убить его, но — черт возьми! — Марш устал от убийств. Чертовски устал.
Последняя работенка особенно ясно заставила его осознать степень своей убийственной усталости. Его нанял владелец одного ранчо, у которого были основания опасаться нападения. Один из конкурентов Марша, человек по имени Лобо, был нанят противной стороной. Дело разрешилось, таким образом, что ему и Лобо не пришлось сразиться друг с другом. Лобо ввязался в стычку с еще одним наемным убийцей, который его и подстрелил. Выстрелом изувечило и размозжило руку, в которой Лобо держал пистолет. В тот момент Марш представил себя на месте Лобо и посочувствовал ему.
Маршу было почти сорок. Староват для стрелка и наемного убийцы. Марш не тешил себя иллюзиями. Проигрывая в быстроте реакции, он терял мастерство. Все чаще его будили ночные кошмары.
Во сне он, Марш, умирал от истощения на грязной мостовой какого-то захолустного городишки, а сгрудившиеся вокруг умирающего люди глазели на него как на уродливую диковинку.
А он и был уродом. Существом без души. Без сердца. Смерть в человеческом обличье. Одна видимость человека. Но он не хочет так уходить, не хочет видеть молодую честолюбивую поросль, склонившуюся над ним, умирающим, в ликующем ожидании, в то время как толпа подбадривает его, поощряя его слабые попытки подняться.
Марш взглянул на документ. Может, в этом скомканном куске бумаги его избавление? Может, это знак? Нет, черт возьми, он не верит всем этим дурацким приметам. Он не суеверен. А все-таки… чем черт не шутит…
Марш разгладил документ, и Дарси облегченно вздохнул.
— Для тебя было бы лучше, если бы документ не был поддельным, — в голосе Марша дрожала угроза. — А не то я найду тебя и…
Багровое лицо его собеседника стало смертельно бледным. Такого белого лица и быть не может, подумалось Маршу.
— Этот документ — настоящий, — шепотом прохрипел Дарси.
— Тогда подпиши его, — приказал Марш, швырнув бумагу на стол перед собеседником.
Дарси выполнил приказ. Подпись его едва можно было разобрать — так сильно дрожала рука.
Марш Кантон взял бумагу, аккуратно сложил ее и спрятал в карман. Потом он встал и небрежно сунул пистолет в кобуру.
Ни один человек из оставшихся не шелохнулся. Марш внимательным взглядом обвел помещение. На лицах мужчин застыло знакомое Маршу выражение ужаса.
Он привык к этому. Он ожидал этого. Признаться, ему уже надоело чувство страха, которое он вызывал у людей.