Как в усадьбе под Ростовом барыня жила одна.
Знать, казацкой она крови – ох, сердитою была!
Староста придёт просить что, не отпустит, не побив.
Мужикам и вовсе туго, как собак драла тех злых.
Раз солдат домой приходит, все рассказы – лишь о ней.
– Проучу её, – глаголет. – Будет скоро посмирней.
Ночь настала, все уснули, лишь в конюшне шорох тих,
Лошадей там снаряжают, нет солдату дел других.
Прискакал служивый тихо, вынес барыню с тахты,
И, к сапожнику в избушку: «Где же лавка у стены?»
Положил. Теперь к кровати. Взял сапожника жену,
Путь обратный в ночь проделал до усадьбы. И – ко сну.
Зорька утренняя встала, а усадьба на ногах:
Не привыкли слуги рано так вставать, что сон в глазах.
Осмотрелась – дом отличный. Враз – к сапожника жене
Рукомойник с полотенцем приподносят в тишине.
Как умылась, так в столовой самовар уж закипел.
Чай зелёный наливают, тут и староста поспел.
Он на цыпочках заходит, а к нему – да с речью сладкой:
– Что, мужик, тебе за дело? – «Вот те на!.. Как стелет гладко…
Мне бы, барыня, нарядик. Чем заняться мужикам?»
Догадалась как ответить, вспомнив нравы светских дам:
– Чем вчера вы занимались, то – сегодня продолжать.
Вышел староста на кухню, восхищенья не сдержать!
– Не видал такого сроду, день теперь сушить мозги. —
К доброте он не привыкший. – Видно, встала с той ноги.
Месяц так живёт в усадьбе, и другой уж под конец.
Не нахвалятся крестьяне: «Лучше барыни здесь нет!»
У сапожника ж под утро, ругань слышно за рекой:
– Слуги, где вас вечно носит! Полотенце мне с водой!
«Белены объелась, баба? Ну-ка, печь давай топи!» —
Сапоги тачать кончает. Речь на лавку: «Не вопи!»
– Ты-то кто такой? В чём дело? Умываться подавай!
– Ах ты, барыня!.. Колодец – в огороде, где сарай.
Встал со стула, ремень сдёрнул и давай её хлестать:
– Я тебе напомню должность, дурь забудешь как искать!
Печь топить – твоя работа. Да и завтрак подавай!
Стал хлестать её до пота, что взмолилась: «Передай
Мне, пожалуйста, те вёдра, я водицы наберу».
Кое-как печь истопила, что-то стряпает к столу.
Месяц так ремень летает, на второй пореже чуть,
То за то, что щи не сварит, воду разольёт… – не суть!
Через время работящей стала барыня, добрей.
Услыхал солдат про это, стал готовить лошадей.
Поменял он их обратно, всё проделал в темноте.
Утром барыня в усадьбе удивляется себе.
– В старом доме оказалась… И откуда я взялась?
Задаёт вопрос служанкам: «Как сюда я пробралась?»
– Вы всё время здесь бывали, не видали мы другой.
Доброй-доброй стала в доме, позабыли ту – с каргой.
И сапожнику всё в радость, нет нужды ремнём махать.
С барыней мы разобрались. Есть ещё такие? Встать!
