Сердцебиение плода

Сердцебиение плода

Авторы:

Жанр: Современная проза

Циклы: не входит в цикл

Формат: Полный

Всего в книге 3 страницы. Год издания книги - 1992.

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.

Читать онлайн Сердцебиение плода


Рассказ

На дачах к концу мая — началу июня уже всегда видно, кто как приехал: кто на пару дней, кто пожить с недельку, кто — жить до октября, до злых негрибных дождей и снятого урожая, смешного — дачного.

А дети приезжают на дачи — расти.

На пару дней, на семь или, может, на все лето — не важно. За два дня можно вырасти на пару листиков хором с той цветочной рассадой, которую тебе поручено поливать вечером. А за неделю, понятно, можно преуспеть в деле роста гораздо сильнее: рассада, к мохнатой лиловости листьев которой ты уже привык, вдруг выстрелит тонким прутиком с неясными мягкими бомбошками на зеленых крючках. А назавтра вместо надоевших, требовательных кустиков возникнут гордые белые цветы, изогнут радугой тонкий стебель, кивая, не подпустят к себе шмеля, и даже веселая собака, еще в Москве ошалевшая от счастья — на дачу! — и то не посмеет скакать на своих коротких ловких лапах и возить своим голым рыжим пузом по невозможно белым цветкам.

Да, за неделю, и если еще в отличной компании, вырасти на даче можно прямо на глазах.

Рост же детей, зарытых в теплую почву загорода на все лето, предполагает одиночество.

Нет, конечно, не все время, не весь день. Ближе к вечеру дневные, ночные и утренние одиночки сбиваются в яркую стайку. Они очень любят ритуалы, например, вызывать друг друга из-за калиток и оконец резкими, неустойчивыми, как бы на пробу, голосами. Или горстью велосипедных горошин-звонков. И лаем двух собак, одной — своей, чьей-то, а другой — местной, матюшинской — из соседней деревушки, и здесь — чужой.

Велики вздрагивают одновременно, не успевает вместе со всеми только одна девочка — велосипед у нее самый большой, взрослый, но и самый неловкий, ехать надо не в седле, а стоя и переваливаясь. Зато его мощные колеса почти не чувствуют рытвин и ямок. Сначала толику погомонив, дети совершают молчаливую прогулку, ежевечернюю, знакомую — может быть, именно в этом ее главная, самая главная прелесть, — душистую и влажную. Велосипеды катят по сухой белой дороге, вдоль поля, краем его, катят, как сквозь цветочную пыльцу, и сами всадники, как пчелы — так старательно хоботки носов втягивают в себя все эти запахи и ветры. Справа остается темный прудок, расшитый трехпалой, как птичий след, ряской, прудок, трепещущий от головастиков — на воду отчаянно лают собаки: своя — по глупости, здешняя — из дружбы; потом кто-то притормозит у спуска к потаенному роднику, хранящемуся во влажной, со мхом, шкатулке неглубокого овражка. «Мы догонииии!..» — рассыплется за спинами.

В этот час свет странен — сумерки? Цветные. Ведь уже почти темь, мга, однако стоит попасть, въехать в прорыв под-меж тучами — и становится почти светло, а лица, и руки, и коленки делаются такими загорелыми, какими-то даже слегка оранжевыми, а все-все далеко вперед и далеко назад видно так близко, резко, так раздельно друг от друга — даже листья на одном дубе…

Дальний пруд — цель пути, велошествия. Купание необязательно, а для большинства строжайше запрещено. Дальний пруд замечателен и опасен. К нему надо переходить шоссе, пешком, ведя велосипеды за рули, потому что с двух сторон от него спуски, текущие, как лопасти, метра по три или даже больше. Взъехать на колесах невозможно даже на спор.

Илькает многократно, лукаво свистит, как прутик или насмешка, шуршит под землей, тенькает и щелкает вокруг, и где-то долго кашляет неблизкий гром, и из деревни Петушки, вожделенной, еще дальше дальнего пруда, вполне звуком пахнет махровый многоярусный шиповник, долго не вянущий, когда его с прогулки туда приносят с собой взрослые; и лягушки разрывают песнями рты, и где-то за леском растет треск мотоцикла, и самый звук его привносит в запахи вкусную горькость; а иногда дребезгливые ноты подбрасывают скачущие по травам их велосипеды. Тихие заводи дальнего пруда оживляются при появлении детей: радостные, гомоня, снимаются с воды комары, всхрапывает разбуженная жаба; кто-то, уплыв из-под коряги, оставляет на воде завиток-расписку. Крайний домик здешней деревни Дарьино в воде получается красивее, чем в воздухе. Коса тополей по росту темным недлинным строем врезается прямо в розовый прорыв под-меж тучами… Ровные линейки высоковольтки не дрожат ни в небе, ни в воде, а гудят и там, и там.

Один мальчик решает плыть, его ленно отговаривает сестра, ее огромный велосипед лежит на боку рядом. Довод «я же волосы не замочу» вполне устраивает сестру, она ведь так устала.

Мальчик оскальзывается на глиняном бережке, обрывистом, коварном, и нарядная белизна его голых ягодиц — в темноте так похоже на шорты! — перечеркивается. Он плывет в темь, в середку пруда. «Ну, как водичка?» — с берега. «Молоко…» — по-взрослому, как слышал, отвечает он и плывет дальше, от голосов, от вопросов сестры, тихо-тихо раздвигая воду ладонями, осторожно, будто уклоняясь от объятий обидчивого: одни руки отвел от груди — уже обнимают другие… Вода пахнет зверьем и рыбой, и птичьим пухом, и лягушачьей икрой, если подуть, то на одной ножке, как на острие конька, откатится прочь плавунок. Много их здесь катается… А вчера вечером они видели двух водяных крыс, они плавают, как катера, с треугольным следом сзади по воде.


С этой книгой читают
И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Нормандцы в Сицилии. Второе нормандское завоевание. 1016-1130
Жанр: История

В книге рассказывается о возвышении и недолгом величии дома Отвилей. О том, как за одно поколение сыновья Танкреда превратились из мелких землевладельцев в королей богатейшего острова. Северные авантюристы стали султанами в восточной столице. Пираты приобщились к культуре арабского двора. Мародеры, сжигавшие Рим, получили из рук папы митру и далматик – символы церковной власти.


Расцвет и закат Сицилийского королевства. Нормандцы в Сицилии. 1130–1194
Жанр: История

В книге рассказывается о том, как в поисках славы и удачи нормандцы прибыли на юг Италии, где под властью сарацин, раздираемая на части местными правителями и церковниками, изнывала Сицилия. Медленно, но неотвратимо шел процесс объединения государства. Не было народов второго сорта: нормандцы, итальянцы, лангобарды, сарацины, греки – всем следовало сыграть свою роль. Звезда Отвилей, столь ярко вспыхнувшая над тремя континентами, угасла менее чем через два столетия.


Османская угроза России — 500 лет противостояния

В историческом контексте агрессия Турции в Сирии в 2012–2016 гг. представляется лишь этапом реализации проекта Великого Турана – тюркского государства от Албании до Китая…Сразу после завоевания Константинополя в 1453 г. турецкие султаны выдвинули претензии на мировое господство, поставив тем самым под угрозу само существование России как государства.Автор попытался наиболее объективно рассказать о конфликте двух великих держав, принципиально отказавшись от турко– и тюркофобских штампов отечественных историков и уделив особое внимание военным и политическим проблемам, связанным с черноморскими проливами.


Мир по ту сторону. Начало

20ХХг. Проект "Исток", возможный ответ на то, откуда пришло человечество или нечто большее? Возможность найти территории и новые ресурсы которых уже так не хватает 9 миллиардному населению Земли. Что скрыто по ту сторону "врат" в древнем храме, найденном на ближнем востоке, предстоит выяснить небольшому отряду. Но что ждет их там, новый дивный мир или неотвратимая смерть?


Другие книги автора
Уроки лета

Эти письма десятиклассница 588-й московской школы Инна Шульженко писала прошлым летом из Молдавии — из трудового школьного лагеря «Орленок» — своей однокласснице. А по возвращении в Москву получила их назад с восторженным отзывом подруги: «Это ведь настоящая повесть в письмах!»Инна, участница молодежной литературной студии «Зеленая лампа “Юности”», принесла письма к нам в редакцию — действительно ли это интересно?Письма показались нам интересными. Мы публикуем их с разрешения автора. Некоторые имена и фамилии, упоминаемые в письмах, по просьбе Инны изменены.Журнал «Юность» за 1981 г., № 9.


Вечность во временное пользование

Париж, наши дни. Этот город, как судьба, объединяет не связанных между собой героев: влюблённого художника и его подругу, четвёрку неразлучниц, студентку и осиротевшего парня, одинокого цветочника и разлучённую в молодости пару. И есть здесь таинственная Карусель, способная отправить вас в точку невозврата – туда, где вы совершили свою самую страшную ошибку, но благодаря Карусели можете исправить её и исцелиться на всю оставшуюся жизнь.