МИХАИЛ ХАРИТОНОВ
Семейное дело
(Зеркало рассказа Happy Birthday to you)
Одолевший дракона сам становится драконом.
Старинная легенда
Германия, Франкфурт-на-Майне, 1885
Собственный дом господина Мартина Брюмеля, виноторговца
Затрещина. Затрещина. Ещё затрещина.
Мальчик шмыгнул носом, проглатывая сопли вместе с юшкой: тяжёлая отцовская рука первым же ударом отворила сосуды в носу.
Господин Мартин Брюмель внимательно посмотрел на сына. Пожалуй, можно добавить ещё парочку горячих.
Раз. Раз. Раз.
Мальчик упал. Мелькнули тонкие ножки в чулках.
Господин Брюмель пнул ногой тщедушное тельце.
- Встань, уродец, когда с тобой разговаривает твой отец!
Сын, пошатываясь, поднялся с пола. Мартин Брюмель с отвращением посмотрел на свою плоть и кровь. Хилое, ни к чему не пригодное тело. И такой же никчёмный умишко. Господин Брюмель уже заранее ненавидел эту тощую, прыщавую человеческую оболочку.
Хорошо хоть, на Поединке с ним не будет лишних хлопот. Если, конечно, гадёныш доживёт до Поединка. И если он окажется к нему способен. Парню четырнадцать лет, а у него до сих пор не растёт борода. Да что там - даже пух на щеках не пробился. А если он так и не созреет? Бывают же евнухи от природы... Что тогда? Снова жениться, заводить ребёнка? Поздно, да и хлопотно. Придётся всё-таки иметь дело с тем, чем одарила его мать-Природа и фрау Маргарет Брюмель, царствие ей небесное...
В результате всех этих размышлений маленький Герман получил ещё одну затрещину.
- Скажи Марте, чтобы сварила мне кофе, и принеси его мне, ты, свиная задница, - наконец, милостиво разрешил господин Брюмель. - И пошевеливайся!
Мальчик всхлипнул и побежал на кухню.
Виноторговец склонился над бумагами.
Королевство Румыния, Валахия, 1896
Сельская местность.
Герман Брюмель стоял в придорожной канаве, сжимая короткий нож. Вокруг валялись обломки экипажа. В лунном свете поблёскивал обитый медью обод колеса. Лошадиная туша валялась посреди дороге, из разорванного горла в пыль натекла тёмная лужа.
Шансов было мало: волк был всего один, но старый, матёрый, а в голове у Германа всё ещё гуляла выпитая ракия. Надо было, конечно, остаться у Дербяну, а не нестись на ночь глядя к этой глупой певичке...
Ах, как нелепо всё получилось. Как некстати.
Волк подобрался ближе. Жёлтые глаза зверя светились в темноте.
Герман переложил нож в левую руку. Так удобнее.
Волк раскрыл пасть и издал какой-то странный звук. Потом звук повторился, и Герман почувствовал, что его напомаженные кудри встают дыбом.
- В-в-вы...
Волки так не воют. А вот волкодлаки - может быть.
Герман крепче сжал нож, впервые в жизни пожалев об отсутствующем нашейном кресте. Здесь все ходят с большими серебряными крестами. Говорят, что это помогает от оборотней. Чего боятся оборотни? Креста... молитвы... жаль, что он не знает ни одной молитвы. Серебра, чеснока... Или это относится к вампирам? Чёрт, не разберёшься в этих деревенских суевериях. Проклятая ракия.
Или это не ракия, а бред? Когда он бежал из дому, ему приходилось прятаться на чердаке рыбного склада. Приходилось воровать подгнивающую рыбу и жарить её на костре из щепок. Иногда он заболевал. Тогда всё вот так же вертелось перед глазами, а потом он слышал шаги, это были шаги отца, который пришёл за ним, чтобы отвести его в ад для плохих детей, и от этого делалось так страшно, что он кричал, кричал, кричал, пока оставалось хоть немного сил...
Нет, это всё происходит на самом деле. Он действительно стоит здесь, у него в руке нож, перед ним - волк. Который пытается заговорить с ним. На плохом немецком.
- В-в-вы... зыыы... ввваю-ю...
Это было настолько абсурдно, что Герману вдруг стало весело.
- Так ты волкодлак? Ты меня вызываешь? На дуэль, да? Хорошо, я готов. Иди сюда, серый.
Небеса качнулись. Хмель вылетел из головы. Герман внезапно увидел окружающий мир неподвижным, маленьким, и очень чётким.
Ночь. Пустая дорога. Луна. Нож. Волк.
Герман взмахнул ножом.
Волк прыгнул.
Королевство Румыния, Валахия, 1899
Владение господина Георгиу Караджале. Усадьба, второй этаж, библиотека.
Коротко и пронзительно свистнула сталь.
Отрубленное серое ухо шлёпнулось на стол, испачкав кровью старинный пергамент.
Старик рассмеялся. Кисти шёлкового халата заколыхались.
- Ты плохой боец, - почти спокойно сказал он волку. - В других обстоятельствах ты уже был бы трупом.
Забившийся в угол зверь заворчал и попытался пошевелиться. Сабля опять свистнула.
- Сиди уж. Ты вызвал меня на Поединок, и я теперь связан. А ведь мне совсем не хочется натягивать на себя твою шкуру...
Волк дёрнулся, сабля описала полукруг - в трёх дюймах от серой морды.
- ...чтобы меня потом затравили собаками вонючие крестьяне, - закончил старик. - К сожалению, я сам научил их, что делать с волкодлаками. А мой сын всё ещё ребёнок... Что же мне с тобой делать? Может, ты мне что-нибудь присоветуешь?
Волк оскалил зубы. Шерсть на загривке встала дыбом.
- Скорее всего, ты пришёл ко мне сам. Мои дорогие соплеменнички прислали бы бойца получше, если б знали, что я вернулся. Правда... - сабля описала в воздухе затейливую восьмёрку, заставив волка ещё глубже вжаться в угол, - кое-кого из лучших я уже... - старик осторожно, крохотными шажками, наступал, ни на миг не теряя бдительности, - прикончил. Без всякого Поединка. Их отлавливали и казнили мои воины. Обычно на колу. Некоторых сначала поджаривали, - ещё одно осторожное движение, - на медленном огне, это тоже приятно... Я ненавижу нашу породу, и намерен истребить её всю целиком...
