Согласно бытующему на Востоке поверью, человек, искупавшийся в семи морях, будет счастлив всю жизнь
В новогоднюю ночь никому не спалось. И морю тоже. Поначалу оно лишь прислушивалось к льющейся из окон круизного парома музыке и жадно ловило просоленным языком свинцовой Балтийской волны брызги шампанского, летящие с открытой палубы. Но вместе с безудержно веселящимися в эту ночь людьми и море постепенно пьянело, дышало все взволнованней и чаще, пока в его могучей груди не забурлили пузырьки, выталкивая наверх огромные массы воды. Волна поднялась нешуточная, и сначала мягко, а потом все настойчивее и нетерпеливее ударяла в стальные борта. Это был не шторм, а так, забава. Приглашение на танец, отчего по всему огромному телу парома прошла сладостная дрожь. Он качнулся раз, другой, третий, проверяя, насколько сильны морские объятья, и, уже не думая ни о чем, пустился в пляс. А люди… Люди ничего не заметили, полагая, что пьяны и качает вовсе не паром, а их самих. И это не ветер завывает, а просто шумит в ушах от выпитого шампанского…
— Анжелика, ты куда?!
— В бар!
— Какой бар?! Ты же на ногах едва стоишь! — возмутился он.
— Я в порядке! Ну, перебрала немного. Так ведь Новый год! — Она хрипло рассмеялась, покачивая в руке опустевший бокал. На губах блуждала бессмысленная улыбка, глаза смотрели мимо него, в толпу стоящих у барной стойки людей.
— Идем, я уложу тебя спать. — Он потянул Анжелику за руку. — Пора баиньки, дорогуша.
— Никуда я не пойду! — заупрямилась она. — Я хочу танцевать! И еще шампанского!
Он всерьез разозлился. Попробуй-ка останови пьяную бабу, да еще в новогоднюю ночь! Эти женщины с их фантазиями, прямо как дети малые, уверены, что каждый выпитый бокал — еще один шаг навстречу счастью, а не жуткому похмелью. Которое наступит завтра. Нет, уже сегодня. И к полудню Анжелика будет жалобно стонать: «Ну почему ты меня не остановил?!»
— Мы хотели сойти завтра утром в город, — все же сделал попытку он. — Надо выспаться и набраться сил.
— Какой же ты зануда! В новогоднюю ночь не пьешь и другим не даешь! Как и не мужик вовсе!
— Что ты сказала?!
— А то! Ты импотент! — закричала она, перекрывая музыку. На них стали оборачиваться. — Ты даже меня не можешь трахнуть! — Ее ноздри гневно раздулись, ярко накрашенный рот искривился. — А на меня тут все мужики пялятся!
Это была правда. Анжелика — женщина яркая. Кто из мужчин не обернется ей вслед, либо гей, либо и в самом деле импотент. Ей слегка за сорок, но лет десять она скинула благодаря регулярным визитам в дорогую клинику, где делают инъекции красоты и прочие омолаживающие процедуры. Татуаж, блефаропластика, имплантаты, увеличивающие грудь… Он сам, недоумевая, подписывал счета: сколько же эти бабы просаживают денег в неравной борьбе со старостью?!
Но деньги вложены не зря. Сейчас перед ним стоит гламурная красавица лет тридцати в коротком алом платье из лайкры, обтягивающем ее выдающиеся формы. Яркая блондинка, хотя волосы тоже, кажется, не настоящие. Она похожа на дорогую иномарку с солидным пробегом сразу после элитного капремонта, так и хочется сесть в салон, сладко замирая, положить руки на руль, вдохнуть запах новой кожи, которой обтянуты сиденья, погладить сверкающие панели… А уж прокатиться…
Кто бы сомневался, что, оставшись сейчас одна, Анжелика легко найдет компанию? И уж непременно приключений на свою голову.
Он попытался взять себя в руки. Она пьяна и не понимает, что говорит. Хотя что может быть для мужчины обиднее? Импотент! Залепить бы ей пощечину, да руки марать неохота. И народу вокруг слишком уж много. Анжелика накачалась шампанским, ей, понятное дело, море по колено, а вот ему неохота выяснять отношения. Не здесь и не сейчас.
— Завтра ты об этом пожалеешь. — Голос его был тихим, ей приходилось напрягаться, чтобы расслышать его слова. Она даже наклонилась вперед, отчего силиконовая грудь чуть было не вывалилась из глубокого выреза платья. Грудь была красивая, пластический хирург свой гонорар отработал. Стоящие рядом парни дружно уставились на два отливающих молочной белизной полушария. — Идем в каюту, — не выдержал он. И угрожающе добавил: — Не делай глупостей.
— Да пошел ты! — Она пьяным жестом подтянула платье, больше провоцируя стоящих рядом мужчин, чем пытаясь спрятать свои прелести. И тогда он потерял терпение. Да катись ты к черту!
— Я пошел, — сказал, развернувшись к ней спиной. И мысленно выругался. Неужели же не одумается и не остановит?
Но Анжелика расхохоталась ему в спину:
— Импотент!
И зашарила в сумочке в поисках сигарет.
— Мальчики, кто даст мне прикурить? — услышал он хрипловатый голос Анжелики и дружный ответ парней:
— Я!
Он подумал устало: «Надо бы вернуться, показать им, где их место, да и ей заодно». Повсюду были рассыпаны конфетти, под ногами путалась елочная мишура. Проходящая мимо женщина, вся в бриллиантах, в облаке сладких духов, хохоча, набросила ему на шею сверкающую гирлянду и притянула к себе, с надеждой заглядывая в глаза:
— О боже, какой мужчина! Свободен?
— Нет, — отцепил он женщину вместе с гирляндой. — Я здесь с женой.
