— В чем, говорите, проблема? — Даша посмотрела на обеспокоенных родителей мальчика.
— Он… — отец попытался что-то сказать, но так и не подобрал слов.
— Стал странным, — закончила мама.
— А в чем это выражается?
— Ну…
— Как-то…
— Он ведет себя, как генерал какой-то! — выпалил отец. — Вот посмотрите!
Даша повернулась и посмотрела на Костю. Пятилетний мальчик сидел посреди комнаты, заполненной игрушками, и внимательно, совсем не по-детски изучал игрушечный телефон.
— Что именно вы имеете в виду?
— Я говорю буквально! Его будто подменили! Он вдруг… стал другим!
— Иногда у родителей возникает такое ощущение… — Даша хотела объяснить этот психологический феномен, но увидела удивленные взгляды и обернулась.
Костя разобрал игрушечный телефон и теперь делал из его внутренностей что-то другое. Ловко зачистил провода и теперь скручивал их.
— Хорошо. Я с ним поговорю. Хотя обычная процедура включает предварительное собеседование…
Родители Кости уже рванули прочь. Даша покачала головой. Она прикрыла дверь и посмотрела на мальчика. Тот уже смастерил что-то из телефона. Динамик зашипел.
— К12, как принимаете? — Костя немного подождал и повторил запрос. Ответа, конечно, не последовало.
— Что ты делаешь? — улыбнувшись, поинтересовалась Даша.
Мальчик оценивающе осмотрел ее с ног до головы, будто решая, стоит ли с ней разговаривать, но потом отвернулся.
— К12! Ответьте! — снова безрезультатно. — Усилитель бы…
— Ты не хочешь со мной разговаривать? — поинтересовалась Даша.
— Дело не в тебе, — буркнул Костя. — Без обид.
Дашу его слова несколько удивили, но не более.
— А в чем?
— Мне надо связаться со своими.
— Со своими? А кто они?
— Не могу сказать.
— Это секрет?
— Вроде того.
— Хорошо, — согласилась Даша. — А что-нибудь ты можешь мне рассказать?
— Фамилию, имя, звание и личный номер, — горько усмехнулся Костя.
— Это «положение о военнопленных» из Женевской конвенции?
— Что такое Женевская конвенция? — заинтересовался мальчик.
Даша стала объяснять, внимательно следя за его реакцией. Цепкий взгляд, отличная координация, невероятно сфокусированное для ребенка внимание.
— Отставить, — приказал Костя и вернулся к своей самодельной рации. — Неважно. К12, как принимаете?
— Ну так что? Расскажешь мне о своем звании?
Мальчик снова посмотрел на Дашу. Совсем не по-детски нахмурился, а затем кивнул.
— Контр-адмирал Сато. Командующий карательным корпусом «Ишимура». Личный номер СУ 388588.
Даша кивнула в ответ, будто каждый день слышала такое от детей.
— Почему ты решил, что ты пленный?
Костя вдруг задумался. И задумался надолго.
— Моя свобода ограничена. Я не имею права покидать место заключения, не имею права выйти на связь со своими подразделениями. Живу по установленному распорядку дня. Ограничен в выборе еды. Продолжать?
— А как ты оказался в плену? — поинтересовалась Даша.
— Во время высадки на Тау-6 мы попали под шквальный огонь, и мой носитель был уничтожен. А потом… Сигнал от чипа, — Костя указал себе на затылок, — был перехвачен. Так я оказался в этом теле. Это обычная практика. Правда, я не знаю, откуда у сепаратистов наши ключи шифрования…
— И зачем тебя держат в плену?
— Чтобы получить информацию о планах карательного корпуса, — развел руками Костя.
— А ты ее не выдаешь?
— Пока нет, — посерьезнел мальчик. — Но рано или поздно я сломаюсь.
— Но тебя же не пытают? — улыбнулась Даша.
— Физически нет. Тут более тонкое воздействие. Психологическое. Заставить офицера носить колготки… Это болезненно, но… Или брокколи… Ути-пути, за маму… — Костя буквально заскрипел зубами. — Но мы посмотрим, кто кого…
— Ты думаешь, что они специально воздействуют на тебя?
— А можно нечаянно нарядить человека в колготки? Можно нечаянно разговаривать с человеком, как с умственно отсталым? Вырастешь — поймешь. Серьезно? Можно подчеркивать двойные стандарты? Тут все понятно. Ну и брокколи, конечно. Брокколи, между прочим, запрещена как средство пытки. Даже мы ее не применяем.
— Согласна, незавидная участь.
Примерно через час родители странного ребенка вернулись. Сам того не заметив, Костя долго и обстоятельно рассказывал о методах воздействия, применяемых врагами, и способах защиты от них. Он замкнулся, только когда в дверь постучали. Снова стал собранным и хмурым. Вернулся к своему телефону, уже доработанному.
Даша открыла дверь и пригласила родителей войти, но те так и не переступили порог.
— Ну что? — поинтересовался отец.
— Что «что»?! — Даша тут же успокоила себя.
— Он… Ну…
— Прекрасный ребенок, — кивнула Даша.
— А… Он… — пыталась что-то сказать мать.
— Он почему-то думает, что находится в плену. Ничего страшного, но нужно работать. Такое сразу не изменишь.
— Думает, что в плену?! — ужаснулся отец.
Даша обернулась и посмотрела на Костю, монотонно запрашивающего какого-то К12 в свою радиостанцию. Радиостанция вдруг ответила:
— К12, принимаю очень плохо, назовите себя.
Даша почувствовала, как по позвоночнику пробежал жуткий холодок.
— Я контр-адмирал Сато! — обрадованно закричал Костя. — Прием!
— Контр… Сектор… От… — обрывки речи потонули в шуме. Мальчик зло швырнул радиостанцию в стену, отчего та разлетелась на составляющие.
