— Хакопо вернулся?
— Нет еще! Он ушел по дороге на Котре уже два часа назад. Видно, чтобы ознакомиться с окрестностями, ему пришлось сделать немалый крюк.
— Никто не знает, паром через озеро Гоб все еще водит старый Корнеду?
— Никто не в курсе, капитан. Вот уже три месяца, как мы не были в долине Брото[1], — ответил Фернан. — Этим чертовым таможенникам известны все наши берлоги. Пришлось отказаться от проторенных путей. Хотя вы-то, капитан, знаете все здешние ущелья и бухты как свои пять пальцев.
— Верно, — согласился капитан Сан-Карлос, — но когда еще я был новичком в этих местах, то и тогда не было времени раздумывать и выбирать маршрут. Со стороны Восточных Пиренеев за нами охотились днем и ночью, так что свое пропитание мы добывали, постоянно рискуя, прибегая к умопомрачительной хитрости. Когда на карту поставлена жизнь, надо выиграть, а мы постоянно могли проиграть. Что же это Хакопо не возвращается? Эй вы, там! — обратился он к группе из семи-восьми человек, прислонившихся спинами к громадному гранитному блоку. Контрабандисты обернулись на зов главаря.
— В чем дело, капитан? — спросил один из них.
— Мы должны тайком провезти десять тысяч prensados[2]. Заплатят звонкой монетой! Вам наверняка понравится, что государственная казна готова преподнести нам такой подарок.
— Браво, капитан! — обрадовались контрабандисты.
— Мы легко ушли из Яки и, оставив по правую руку дорогу на Сарагосу, сегодня утром добрались до Сальенты[3]. Там получили запакованный в мешки товар. Потом дошли до долины Брото, и, хотя окрестности кишели зелеными мундирами, нам удалось пересечь границу Франции, и вот мы уже в одном дне пути от Катарава[4]. Там обменяем груз на деньги.
— Скорее в путь! — закричали наиболее ретивые.
— Терпение! — охладил их пыл Сан-Карлос. — Осталось самое трудное. Мы стоим лагерем в двух лье[5] от озер Арастиль[6] и Гоб дорога на Котре слева от нас. Только бы добраться до этих озер, а там мы легко собьем с пути таможенников, если они возьмутся нас преследовать. Мне известна одна лодка, ею управляет некий Корнеду, он сыграет с ними не одну злую шутку, а за несколько часов мы затеряемся в лесах Герета![7]
— Капитан, так у вас есть карта местности? — спросил один из бандитов.
— Да, так что ничего не бойся и полностью положись на меня в этом трудном деле.
— Мы в вашем распоряжении, капитан. Что нужно делать?
— Почистите оружие и обновите порох в полках. Спускается ночь, ночная сырость на руку нашим преследователям. Как досадно, что Хакопо еще не вернулся! Помните, что эти prensados, как благородные иностранцы, должны въехать во Францию, не заплатив ни сантима пошлины! Но в то же время следует остерегаться, чтобы их прибытие не было отмечено фейерверком из карабинов. Хорошенько проверьте кремни ваших ружей, чтобы они могли ответить по первому требованию! Что там за шум вдали?
Сан-Карлос замолчал и приложил ухо к земле.
— Это шаги Хакопо, — сказал он, поднимаясь. — Я их узнаю. Должно быть, он взбирается по противоположному склону. Через полчаса будет здесь. Отдохните пока. Отвага и осторожность — вот наш девиз. Поспите вполглаза, когда надо будет, разбужу, guenos noches[8].
— Si Dios quiere[9].
Контрабандисты послушно, словно большие дети, завернулись в свои плащи, положили рядышком карабины и заснули, утомленные многочасовым переходом с тяжелым грузом.
На долину Брото, неся с собой тишину, спускалась ночь. Нижнюю часть ледников заливала влажная тьма, на горизонте снежные пики Эстура розовели в последних отсветах зашедшего солнца. Было девять часов вечера; темная завеса скрыла звезды. Казалось, время сгустилось и тяжело давило на землю, как бывает в дни поздней осени. Впрочем, зацепившиеся за горные вершины густые тучи не таили в своей черной глубине ни грозы, ни снега. Температура воздуха уже значительно понизилась в преддверии зимы, но почва, еще прогретая сентябрьским солнцем, сопротивлялась холодным туманам. Воздух будто замер, беря пример с контрабандистов, спавших так тихо, что и на расстоянии трех шагов их никто не услышал бы. Они казались осколками нависших над их головами гранитных глыб и жили той же жизнью, в равной мере спокойной и подверженной случайностям: они то застывали, распростертые на земле, застигнутые тяжелым сном, неподвижные как скалы, на которых лежали; то стремительными, гибкими и быстрыми движениями они напоминали сверкающие и бурлящие пиренейские потоки в их извилистом ложе. Жизнь контрабандистов то текла медленно, то неслась вскачь в бесконечной борьбе с постоянным врагом — таможенниками, которые или теснили и гнали их, подобно диким зверям, или по лени либо по неведению отступали, давая им несколько часов передышки. Контрабандисты были истинными аборигенами этих затерянных в небе гор, людьми непонятной породы, казалось сотворенной Богом из скал, горных потоков и облаков.
Группа капитана Сан-Карлоса отдыхала в своего рода орлином гнезде; это была глубокая ниша в склоне недоступной вершины. К ней вела извилистая тропка, поднимавшаяся по южному склону и известная лишь одному главарю. Убежище было надежно укрыто нагнувшейся над ним громадной елью. Кроме капитана, эту заваленную падающими камнями мрачную дорогу знал лишь господин Случай, двуликий предатель, помогающий то одному из противников, то другому.
