«Рыжевласка»
Райан Хардинг
В этом здании последний раз он был давным-давно, и в том, как оно, заброшенное, стояло в ожидании, когда Роб вернётся взрослым, была какая-то интригующая гармония. Тогда, в октябре, здесь устраивали аттракцион «Проклятый дом». Он бродил тогда по смоляно-чёрным коридорам невероятно длинного лабиринта от одной кошмарной сцены к другой. Он помнил кладбищенскую свадьбу, где невеста поднимала свою вуаль, чтобы открыть гниющее зелёное лицо. Она осталась с ним, как и маньяк в окровавленном переднике, гнавшийся с тесаком за группой Роба до самого выхода. Страх тогда смешивался с восторгом, и сейчас ощущение не сильно изменилось. Да и место это всё ещё могло быть проклятым.
Какой бы бизнес не просачивался в этот район, он всегда касался вен, лёгких, глоток и членов, поскольку гниль проникла настолько глубоко, что никто никогда так и не снёс его, чтобы построить здесь жилой комплекс.
- Появились сомнения? – спросил Алек.
Роб заметил тень привычной самодовольной ухмылки, которую он так ненавидел.
- Не-а.
Технически правда. Сомнения никуда и не пропадали.
В болезненном свете уличных фонарей здание смотрелось огромным. Из-за красновато-жёлтых кирпичей и покрытого ржавчиной железа дом в глазах Роба выглядел поражённым болезнью органом какой-нибудь страхолюдины. Он слышал слабый пульс сквозь стены, словно в разрушенном здании билось сердце.
Вокруг не было ни наркош с барыгами, ни бомжей со шлюхами. Он же почти мечтал, чтобы все они тут были, просто чтобы район выглядел так, словно наступил конец света. На пороге в «Сладкую Боль» больше никого не было.
- Не слишком много народа, - произнёс Роб.
На этот раз Алек всё же ухмыльнулся.
- Мы слегка задержались, как и положено.
В голове Роба прокрутилось их недолгое знакомство, словно цепочка намёков в «Пиле» перед заключительным раскрытием тайны. Что в его случае выглядело бы так: он согласился пойти с незнакомцем в какое-то место под названием «Сладкая Боль», а вместо этого его тридцать семь раз ударили ножом и выбросили в здании, где, по иронии судьбы, двадцать пять лет назад кто-то с тесаком преследовал его. Жуткий конец для нашего номинанта на Премию Дарвина.
Хотя он был почти уверен, что «Сладкая Боль» реальна. Самозваные достоверные источники в интернете настаивали, что это была какая-то тщательно продуманная городская легенда, где разные прохиндеи плели небылицы про невероятные извращения. Гораздо больше народа утверждали иное, живописуя приключения жёсткие, но вполне реальные. Ещё были фотки и видеоролики, которые скептики называли артефактами с безымянных клубов или пьянок. Правда, казалось, что слишком «обычная» «Сладкая Боль» перемещалась наугад, словно какой-нибудь декадентский цирк, для того, чтобы люди по всему свету могли пополнить её мифологию. Это как байки про Слендермена, но только больше секса и расчленёнки. Алек утверждал, что всё это было на самом деле.
Роб полагал, что фантастическую составляющую сочинили аферисты, но он не был готов к тому, что существует ещё и реальное воплощение.
И всё же он должен был приехать.
Алек подвёл его к двери, которая с улицы выглядела чёрной, но оказалась тёмно-зелёной. Он три раза размеренно постучал. Когда дверь распахнулась, слабое пульсирование откуда-то с другой стороны передней стало колотить сильнее, словно стук звериного сердца – скорее в момент охоты, нежели in extremis>1.
Лысый мужик в дверях оказался горой мышц в кремовой рубашке с закатанными рукавами, который мог, наверное, порвать любого как промокшую газетёнку. Ухмылку Алека мгновенно смыло. Он почтительно протянул руку. Роб тут же подумал, что у швейцара три руки, потому что дополнительная рука схватила руку Алека, и через секунду отпустила его – тот, видимо, удовлетворил каким-то требованиям.
Алек ткнул за спину на Роба и заявил:
- Он со мной.
Откуда-то вынырнул второй мужик в чёрных штанах, белой рубашке и тёмно-сером жилете. Он был азиатом, и Роб подумал, что тот может сказать: «Чего изволите, сэр?», как в «Восставшем из ада», но он ничего не сказал, поставив печать на кисти Роба. Никакой видимой отметки не осталось.
Громадина отодвинулся, и они прошли между ним и азиатом к двери в дальней части зала. Как только Алек открыл её, слабый отзвук веселья мгновенно превратился в рёв ожидающего безумия. Они вошли в длинный коридор, освещённый конусовидными светильниками, из которых каждый третий или четвёртый не горел.
Алек заметил его нерешительность, когда за ними с раскатистой категоричностью захлопнулась дверь. Лысый Андре Гигант>2 остался за дверью, и ухмылка вернулась.
- Давай. Это последний вечер. Она здесь будет.
II.
Роб впервые увидел её на своей работе - в здании, в котором вместе с офисами располагалась поликлиника. Он и другие офисные сотрудники (но, естественно, не руководители, ни в коем случае) должны были парковаться на дальних местах, чтобы для пациентов оставались ближайшие от дверей. По этой причине однажды утром, опаздывая, он вбежал в вестибюль, и ему пришлось познать всю жестокость лифтовых богов в виде мучительного ожидания. Когда кабина, наконец, подъехала, она была пуста. Он пробормотал: «Ну конечно же» и уже, было, нажал на кнопку шестого этажа, когда услышал разносящееся по вестибюлю цоканье каблучков. Он придержал двери и изменил свою жизнь.
