Не умолкают и долго еще не умолкнут споры о том, чем была Октябрьская революция для России и русского народа? Что это – заговор темных сил? Восстание нигилистов-разрушителей? Выступление мечтателей-утопистов? Попытка вывести Россию в число передовых держав? Красный проект давно уже потерпел крах, но он продолжает волновать и тревожить, побуждать к новым и новым дискуссиям. У него есть горячие сторонники и яростные хулители. Он никого не оставляет равнодушным, что свидетельствует о его актуальности. Можно предположить, что в какой-то форме этот великий проект станет частью русского будущего. И сегодня очень важно понять его смысл и его место в русской истории.
И здесь совершенно не пригодны какие-либо однозначные оценки. Ни советские, ни антисоветские штампы не помогут понять – что же с нами произошло и куда мы шли. Вокруг советского периода сложилась богатейшая мифология, которая только затуманивает реальную картину. Сегодня пришло время пробраться сквозь этот туман и увидеть то, что имело место быть в действительности.
Любая попытка свести определенный период национального развития к плюсу или минусу есть чудовищное упрощение, которое годится в плане пропаганды, но совершенно неприемлемо в области истории и философии. До перестройки нас пичкали благостными сказками о героях-комиссарах и «самом человечном человеке» – Ленине. Потом на смену им пришли триллеры, в которых комиссары стали бесами, а Ленин низведен до дьявола во плоти. Сегодня становится понятной вся ущербность и первого, и второго подходов. Мы начинаем лучше понимать и лучше чувствовать свое прошлое, которое раньше воспринималось нами как пространство, разделенное на тьму и свет. Вместо этого черно-белого разделения начинает складываться цветная, яркая картина. В этом исследовании сделана попытка добавить туда несколько новых мазков.
Глава 1
Творцы или жертвы?
Плакальщики на марше
Некоторые патриоты, стоящие на радикально-антисоветских позициях, предлагают считать русский народ «жертвой коммунизма». По сути, нам предлагают миф жертвы. Нас пытаются убедить в том, что Россия и русский народ утратили свою субъектность в 1917 году, после чего нельзя говорить о какой-либо их исторической ответственности. С 1917 года нет никакой русской государственности, но есть одно сплошное насилие коммунистического режима, помноженное на ложь его пропагандистского аппарата.
Для многих такое вот видение своей истории кажется привлекательным и даже выгодным. Русская нация предстает идеальной и безвинно пострадавшей. А раз так, то ей полагается преклонение или как минимум горячее сочувствие. Данный миф рассчитан на то, чтобы пробудить некую мощную энергетику национального освобождения от комплекса вины. Его носители рассчитывают на то, что русские почувствуют себе абсолютно свободными от всех кошмаров прошлого века и с такой вот свободой вступят на дорогу строительства национального государства.
Любопытно, что ранее в антисоветской среде был очень популярен иной миф, согласно которому Россия и русские, напротив, виновны в революции, ибо поддались ее соблазну и позволили коммунистическому режиму творить свои безбожные эксперименты. Поэтому они должны покаяться – в массовом порядке, изменить сознание и в этом очищенном состоянии вступить на дорогу строительства национального государства. В этом случае русские выступают и как жертва, и как виновник, что дает более сложную картину. Действительно, мы много чего напортачили, да и пострадали сильно. И миф вины подразумевает хоть какую-то субъектность, хоть какое-то признание участия в истории. Правда, картина все равно выходит сильно усеченной, ибо творчество подается больше со знаком минус, тогда как советский период имеет и свой плюс. Но все-таки, все-таки…
А вот миф жертвы выставляет русских как тотальный объект советской истории. И тем самым он подставляет их под мощный информационный удар. Ведь сразу же возникает вопрос – а как же это русские позволили кому-то взять да и лишить себя своей же политической субъектности, своего же государства? Разве Россия подверглась оккупации многомиллионной армии противника? Как будто бы нет. Речь ведь идет о нескольких десятках тысяч радикалов, пусть даже и имеющих какие-то там шуры-муры с иностранными разведками.
Причем большинство из этих радикалов были русскими же. Даже и в высшем руководстве, несмотря на все обилие инородцев, русских насчитывалось очень и очень много. Взять хотя бы главного идеолога партии Николая Ивановича Бухарина, который, кстати, был одним из главных же ее русофобов – взять хотя бы его «Злые заметки». В январе 1927 года, выступая на XXIV Ленинградской губпартконференции, сей деятель заявил: «Я больше всего должен сказать о великорусском шовинизме».
Ближайшим соратником Бухарина был руководитель ВСНХ Алексей Иванович Рыков, ставший после смерти В.И. Ленина председателем Совета народных комиссаров (СНК). Его пример как-то опровергает байки о нерусском большевизме. Можно также взять для примера «главного конника» Семена Михайловича Буденного с «первым красным офицером» Климентом Ефремовичем Ворошиловым. Да и куда деть потомственного русского дворянина – наркома иностранных дел Григория Валентиновича Чичерина?
