1. Понятие о секте. Для обозначения лиц, по той или другой причине отделившихся от единения с Православной церковью, и их лжеучения в православной богословской науке существует три термина: ересь, раскол и секта. Ересью называется осужденное Церковью лжеучение, искажающее основные христианские догматы. Таковы ереси Ария, Македония, Нестория, Евтихия, жидовствующих и др.
Расколом называется также осужденное Церковью самочинное отделение от нее не из-за догматов, а по каким-либо внешним побуждениям, вследствие, например, сознательного извращения церковных обрядов или упорного отрицания церковной дисциплины. Таковы расколы: донатистов, стригольников или мнимого старообрядчества.
Труднее определить, что такое секта. Ни в книгах Св. Писания, ни в святоотеческих творениях как первых трех веков, так и в период Вселенских соборов слово «секта» не встречается. Св. Василий Великий (пр. 1-е) знает три вида отпадений от Православной церкви, но называет их ересью, расколом и самочинным сборищем. Под последним он понимает, однако, не секту, а самовольные собрания, которые устраивают непокорные пресвитеры без разрешения их епархиального епископа, или епископы – без согласия митрополита, или же «ненаученный народ». В Пространном катехизисе Православной восточной кафолической церкви говорится только о ереси и расколе; о секте же не упоминается.
«Секта» (Secta) – слово латинское; и у римских писателей (Цицерона, Плиния, Тацита и др.) оно употребляется для обозначения философского метода, правила, школы, учения, отделившихся от общепринятого мировоззрения, правил господствовавшего философского учения. Кто не мыслил так, как мыслили все, того и называли сектантом. В этом смысле и Плиний Младший говорит о «секте христиан», появившейся в его время среди иудеев. В Средние века в римско-католической богословской литературе это слово стали употреблять как термин, для обозначения общин, отделившихся от союза с католической Церковью вследствие искажения ее вероучения, то есть для обозначения общин несомненно еретических, но учение которых еще формально не осуждено Церковью на соборе. В этом смысле слово «секта» перенесено и к нам нашими южнорусскими богословами, получившими свое научное образование в католических школах.
2. Сущность и причины сектантства. Враждебные Православной церкви писатели, относясь с симпатиями к сектантству, смотрят на него как на явление прогрессивное, идеальное стремление к разумной христианской добродетели и устроению по ее правилам частной, семейной и общественной жизни. А причины его происхождения полагают в том, что в наше культурное и просвещенное время уже нельзя будто бы находить удовлетворения возвышенным запросам духа и религиозного самосознания в Церкви. К удивлению, встречаются даже церковные писатели, представители богословской науки в духовных академиях, которые признают русское сектантство «самородным, самобытным, самостоятельным выражением духовной жизни русского народа»[1], проявлением «живого, неподдельного, искреннего, переходящего в страстность чувства», «исканием формы для обнаружения порывов религиозного чувства», а причинами его происхождения называют «печально сложившиеся исторические обстоятельства»[2]. «тяжелое общественное положение нашего простолюдина», даже «недостаток свободы в жизни гражданской»[3] и, наконец, «неудовлетворительность форм, которые предлагаются Православной церковью»[4].
То, что наше сектантство не есть явление самобытное, самородное или самостоятельное в смысле произведения русского национального творческого гения, даже в смысле раскрытия русского народного самосознания, нет нужды доказывать. Штунда и баптизм, как свидетельствуют сами их названия, порождены немецким протестантством, пашковщина насаждена английским лордом Редстоком, адвентизм – американцем Вильямом Миллером, молоканство – квакерами, а толстовщина есть результат влияния пантеистической и материалистической западноевропейской философии. Но то же самое пантеистическое влияние язычествующей в христианстве мысли сказалось и в других видах русского сектантства: хлыстовстве, скопчестве, духоборчестве, иеговизме и др. В русском сектантстве все – чужое.
Сектантское лжеучение вообще не может похвалиться богатством своего содержания. Видное место в нем занимают только отрицательные черты: нападки на учение и обряды Православной церкви, отрицание Священного предания как источника богопознания, Церкви как божественного учреждения, священной иерархии, таинств, богопочитания, почитания Богоматери, ангелов и святых угодников, почитания мощей, молитв за умерших, значения добрых дел и христианских подвигов, постов, почитания честного креста, икон. Но и эта отрицательная сторона в сектантстве ничуть не оригинальна и не самостоятельна: она целиком заимствована из протестантства. Что протестанты со времен Лютера возражали католичеству, то наши сектанты повторяют в отношении к Православной церкви: перевод с немецкого сделан без всяких исправлений и дополнений.
Что же касается положительного учения наших сектантов всех видов и наименований, то оно чрезвычайно скудно, неоригинально и настолько поверхностно, что сами сектанты не дерзают раскрывать его и опираться на него в своих собеседованиях с православными миссионерами, благоразумно стараясь скрывать его от критики и предпочитая ограничиваться своими отрицаниями и нападками на учение и обряды Православной церкви. После этого говорить о сектантстве как о «самородном, самобытном и самостоятельном выражении духовной жизни русского народа» – значит не только не понимать или умалять, но и оскорблять творческий гений нашего великого народа.
![Государство, религия, церковь в России и за рубежом №2 [35], 2017](/storage/book-covers/ff/ff24ac06e314227f1e5526f1295c105be56c2c10.jpg)
