Что чувствует звезда, когда падает с небес, сорвавшись неожиданно и непредсказуемо? Что чувствует звезда, отправляясь в свой последний полет? Что чувствует звезда, когда умирает, разбивая свое сердце на осколки? Отчаяние? Боль? Радость? Любовь? Или же всего лишь для нее существует маленькое мгновение, ослепительное мгновение, ее последний миг, ее триумф, ее смысл жизни…?
Никто не знает этого. Разве что те звезды, что упали, превратившись в пепел. А еще, похоже, теперь знаю я. Все вместе чувствует. И одно не отделить от другого. А потом перед самой смертью, наступает мгновение и внутри все замирает, превращается в лед и ничего не остается. Даже пустоты.
Я не умерла в такой момент, я всего лишь с размаху упала в пенящиеся темные воды Великого моря. Лимфил янтарной рыбкой оказался рядом. Вот и все. Обратного пути нет, и не будет. Сделан выбор. Мой выбор.
Лир прыгнул за мной в воду. Я это не увидела, услышала — он звал меня. Отчаянно. Громко. Неестественно громко. И его голос был, как будто у человека, потерявшего все и сразу. Я не была для тебя всем, Лир. Никогда не была. Это ты был для меня целым миром.
И зачем он зовет до хрипоты? Я же не вернусь. Зачем пытается доплыть до меня? Я же русалка. Меня не догнать. Прощай Лир. И прости. Я взлетела на волне и нырнула на самое дно, улавливая течение. А дальше — был только мой сине-зеленый хвост, мерцающий где-то среди воды, соленая непонятно откуда взявшаяся влага на щеках и губах, и единственное слово, которое застыло у меня внутри — Ари…
Я не знаю, сколько времени плыла. Все слилось в один какой-то миг, безумный и нереальный. Я слышала зов. Иногда отголоском, иногда — совсем рядом, но сейчас он меня не интересовал совсем. Хотелось просто плыть до изнеможения, до болезненного ощущения каждой мышцы, до тех пор, пока сердце не перестанет биться…Забыть бы…Навсегда бы забыть. Но я почему-то знала, что даже, если сейчас отправлюсь в полет, то не получу желанного спокойствия и забытья. Любовь на данный момент сильнее сущности русалки. В такое мгновение, мне даже кольцо Лира не нужно, чтобы помнить и знать, кто я и почему должна вернуться. Хотя, теперь не должна…Никому и ничего.
Море было огромным, красивым, несмотря на то, что была зима, и где-то наверху над поверхностью кружился белый снег, и выли северные ветры. Зима раньше кралась по миру неслышно и неспешно, сейчас все было наоборот. Она гуляла в открытую, оставляя за собой белизну, что резала глаза до боли. А теперь у меня было ощущение, что зима ушла вместе со мной, прокралась ледяной поступью внутрь и осталась там надолго. Навечно. Нет, все-таки, я теперь понимаю, что для того, чтобы умереть, не обязательно, чтобы остановилось сердце. Достаточно просто поставить любовь выше неба, выше своих желаний и амбиций, выше жизни. И для смерти всего-то и нужно сгореть до тла, перешагнуть через все, и любовь станет равной ей, и придет, как смерть нежданно, и будет очень больно и очень плохо. И самое страшное, что ничего я с этим поделать не могу. Я могу только плыть.
Наверное, прошло несколько дней, прежде чем я успокоилась и замерла в воде. Погладила лимфила рукой, чувствуя, как он встревожен и переживает за меня.
— Спасибо, мой Лучик, — сказала я тихо. — В Серебряный город? — спросила я, то ли его, то ли себя, понимая, что оттягивать дальше, смысла нет, а игнорировать зов все тяжелее. Русалы и русалки искали меня. Я знала это, чувствовала каждой клеточкой. Они даже несколько раз оказывались рядом, просто я умудрялась ускользать от них.
Лимфил в нетерпении замер возле моего лица, ожидая, когда я приму решение. Я помедлила, закрыла глаза и услышала слабый зов вдалике, взметнула хвостом и влилась в одно из морских течений. Плыть не хотелось, вода сама меня донесет туда, куда нужно. Если честно, то вообще ничего не хотелось — ни есть, ни пить, ни спать. Пришла какая-то апатия. Безразличие? Нет. Я просто заставляла себя не думать о Лире, и о том, как хочется к нему вернуться, наплевав на все. Но я — русалка. И вернуться уже не могу. Не позволю самой себе. Нужно быть сильной и дальше. А забыть — это проще, чем хочется. Главное — не напоминать. Отвлечься. И время все лечит…
Утешение, конечно, слабое, но хоть что-то. Я приободрилась, вытянула руки и…увидела на руке узор с лилиями. Дайари… Его дайари. И все мое крошечное, только что с трудом собранное самообладание рассыпалось вдребезги. Нет. Так точно не пойдет. Надо остановиться и перестать мучиться. Я зажмурилась, закрыла глаза и пожелала, чтобы узор из лилий втянулся в кожу и стал невидимым, оставив на руке только тонкие линии, напоминающие лишь мне о том, кому и кем я прихожусь.
Руку жгло. Очень сильно жгло, и получилось все не с первого раза, но в итоге вышло так, что рисунок побледнел и слился с кожей так, что только я могла его разглядеть, если начинала вглядываться. Но вглядываться, как оказалось, не стоило, потому что одной слезы хватило для того, чтобы узор появился во всей своей красоте на руке. Ну, что ж. Усвоила все. Не реветь и слезами руку не марать. Мало ли как среагируют русалки и русалы на то, что я — дайари. Им знать это совсем необязательно. Русалы…
