Сколько звезд голубых, сколько синих,
Сколько ливней прошло, сколько гроз.
Соловьиное горло — Россия,
Белоногие пущи берез.
Да широкая русская песня,
Вдруг с каких-то дорожек и троп
Сразу брызнувшая в поднебесье
По-родному, по-русски — взахлеб;
Да какой-нибудь старый шалашик,
Да задумчивой ивы печаль,
Да родимые матери наши,
С-под ладони глядевшие вдаль;
Да простор вековечный, огромный,
Да гармоник размах шире плеч,
Да вагранки, да краны, да домны,
Да певучая русская речь!
Каждый день был по-своему громок,
Нам войти в эти дни довелось.
Сколько ливенок, дудочек, хромок
Над твоими лугами лилось.
Ты вовек не замолкнешь, родная,
Не померкнут веснянки твои,
Коль сейчас по переднему краю
Неумолчно свистят соловьи!
Все равно на тропинках знакомых
И сейчас, у любого крыльца,
Бело-белая пена черемух
Льется, льется — и нет ей конца!
Соловьи, соловьи, соловьи,
Не заморские, не чужие,
Голосистые, наши, твои,
Свет немеркнущий мой, Россия!
Им, певучим, остаться в веках
Над ватагой берез непослушных,
На прибрежных густых лозняках,
Над малиной — зеленой и душной.
Над черемухой дикой, лесной,
Чей веселый наряд неизменен, —
Вся она в белой пене весной,
В бело-белой и в розовой пене!
Край родной, весну твою
Сердцем принимаю,
Я весной в родном краю
Наломаю Маю.
Я пройдусь полянками,
Радость понимая,
Праздничного, яркого
Наломаю Маю.
Я пройду, где разметалась
Широко долина.
Наломаю краснотала,
Ивы и калины.
К ним, в сыром, но теплом рву,
На глухой дорожке,
Желтых лютиков нарву,
Ландышей в сережках.
Дальше — пусть в моем дому
Счастье будет полным, —
Колокольчиков приму
Голубые волны.
И пойду к себе домой
В голубом и синем…
Милый отчий край, ты — мой,
Ты моя, Россия!
Летит заря, за ней белее снега
Черемухи отвесная стена.
Заря в волну бросается с разбега,
И сразу разгорается волна!
И сразу поднимается на ярус,
И вот над ней, бегущей напролом,
Простерт, как птица, алый-алый парус,
И он волны касается крылом!
Челн мчится вдаль, он хочет побыстрее
Сойти с огня, но тщетно: все равно
Уже огонь набросился на рею,
Челну другой дороги не дано!
За ним в багровой ленте перелески,
Под ним — рудая полая вода.
А на корме, прищурившись от блеска,
Сидит рыбак, спокоен, как всегда.
И весел он, что новый нерест вызнал,
Что хороша хозяйка у него,
Что сам неплох…
Заря играет в брызгах
На кожаном переднике его.
Люблю березу русскую,
То светлую, то грустную,
В белом сарафанчике,
С платочками в карманчиках,
С красивыми застежками,
С зелеными сережками.
Два столба хрустальных врыты,
Сторожить приставлены.
Ледяные окна скрыты
Ледяными ставнями.
На шесте на ледяном
Ворон ходит ходуном.
Днем и ночью ворон кружит,
Ворон тужит об одном,
Что который год на стуже
Он не спит спокойным сном.
За избою лес
Прямо в небо влез,
За избой лесок —
высок.
Ворон знает эту рощу —
Там служить и жить попроще.
Там морозы, там метели
Все живут в одной артели.
Там бы дали рукавички
И подзорную трубу,
Там кричали бы синички:
«Сидит ворон на дубу!»
Снежки пали, снежки пали —
Наверху гусей щипали.
Все бело, ой, все бело,
Белым цветом расцвело.
Бел зайчонка легкий след.
На березе бел берет,
И на рощице ольховой
Белым-бел платок пуховый!
У рябин бела оборка,
Мил платочек красненький…
Хорошо бежит с пригорка
Молодая Настенька.
Сколько цвету у кувшинок —
Так на Настеньке пушинок.
Сколько щеп среди двора —
Так на Насте серебра!
Как вбежит она домой,
С нашей русскою зимой,
С шуткой-прибауточкой,
Чтоб в ней души не чаяли,
Чтоб на ней в минуточку
Пушинки все растаяли!
Гармоника сорвалась с плеч.
Ходит изба, ходит печь,
Ходит брага хороша,
Ходит Настенька-душа,
Та, что ростом хоть мала,
Зато — характером мила!
Ходит водка — злой напиток,
И на лавках вдоль стены
За столом сидит — Никита
Свет Фаддеич и сыны.
За столом сидят сыны,
Дорогие, боевые, золотые — нет цены.
Брага в кружках хороша.
Ходит Настенька-душа,
Наливает не спеша.
Настя ростом хоть мала,
А с неба звездочки рвала!
Как на Настеньке сатин —
На две улицы один!
Жито, в поле колосись,
Платье алое, носись,
Чтоб форсила маленька
В новом платье аленьком,
Чтобы платьице горело,
Чтоб хозяюшка добрела!
Песню нá кон. И она столетней
Каждому закланялась певцу.
Песню спели, выпили по третьей,
Обратился старший сын к отцу:
«За окном, отец, Россия наша
От Амур-реки и за Двину,
Так благослови сынов, папаша,
Мы идем, папаша, на войну.
Нынче хлеб и соль с тобою делим.
Ну, а завтра будем далеко, —
Так благослови ты нас, Фаддеич,
Запросто, душевно и легко,
Чтобы бились мы, как бились деды,
Чтобы сгинул лютый супостат…
Настенька, налей нам за победу,
Чтобы все вернулись мы назад!»
Чокнулись и кружки осушили.
И отец поднялся со скамьи:
«Я благословляю вас, большие
Сыновья мои, сыны мои!
Чтобы сгинул ворог распроклятый
С каждой тропки, с каждой колеи, —
Я благословляю вас, орлята,
